Комбриг

Василий Сталин произвел на Северова двойственное впечатление. С одной стороны, он совсем не укладывался в образ дурака и пьяницы, активно культивировавшийся после распада Союза. Не был он и прожженным эгоистом, о других людях проявлял заботу искренне, без рисовки и показухи. Рассказывая о ранении, Олег между делом попечалился о потерянном «Браунинге», но уже на следующий день Василий ему подарил такой же, с двумя запасными магазинами и небольшим запасом патронов, при этом улыбался и был счастлив не меньше нового хозяина пистолета. С другой стороны, и выпить любил, и неуравновешенность присутствовала, какая-то юношеская необходимость самоутверждаться, которая у Олега в прошлой жизни прошла совершенно годам к шестнадцати, если не раньше. Северов поймал себя на мысли, что по-человечески жалеет его, быть сыном Сталина – бремя тяжелое, для него, видимо, оказавшееся неподъемным.

За этими размышлениями Олег добрался до своего номера в гостинице уже после полуночи. Наступило 17 мая, а он все еще был в Москве. Впрочем, переживал Северов зря: поработали еще два дня, и он вылетел обратно.

Полк продолжал свою боевую работу, летчики полка делали в день по два-три вылета, но в основном шестерками или восьмерками, пару раз полными эскадрильями. В большинстве случаев сил для выполнения задачи хватало, но несколько раз пришлось наращивать в ходе боя. Очень помогал снова заработавший радиолокатор, Бармин уже не мог себе представить работу без планшета, это же каменный век! А 23-го пришлось поднимать весь полк, зато эффект каков! Не только сорвали налет на места сосредоточения наших войск, но и серьезно потрепали птенцов Геринга. Сбили двенадцать пикировщиков и семь истребителей! Сами потеряли пять машин, но летчика только одного. Могли потерять больше, по крайней мере еще троих, но сработала АСС. Двое были ранены и могли квалифицированной медицинской помощи просто не дождаться, но их вывезли с нашей территории и сразу передали докторам, выживут ребята, теперь точно выживут. А один приземлился на территории, контролируемой противником, к нему уже направились два вражеских вездехода, но автожир успел выдернуть летчика у них из-под носа, а прикрывающая пара из лейтенанта Бабочкина и старшего сержанта Баградзе сделала из этих консервных банок металлолом.

К концу мая в полку сложилась непростая ситуация – катастрофически не хватало машин. «Харрикейны» оказались весьма пожароопасными, к тому же с запчастями к ним было неважно. В первой и второй эскадрильях осталось всего девять машин. И то пришлось раздраконить все, что можно, и даже несколько самолетов, которые в принципе можно было отремонтировать при наличии запчастей. Американцы третьей эскадрильи оказались гораздо более прочными, в строю было шесть «Киттихауков», правда, проблемы с запчастями тоже были, хотя и не такие острые.

Откровенно радовало командование полка другое. За почти месяц боев потери полка в летчиках были невелики, трое погибли и двое тяжело ранены. Еще трое получили легкие ранения и долечивались на месте. Третья эскадрилья имела легко раненным Вадика Хомякова, да и то доктор обещал выписать его через несколько дней.

Дождались. Бармин получил сообщение, что 30 мая все истребители полка, которые способны держаться в воздухе, необходимо перегнать в Горький. Туда же на транспортном самолете надо доставить «безлошадных» летчиков. Там полку будет передана новая техника, новейшие истребители Як-1б, а также проведено пополнение летного состава.

Утром 30 мая на аэродроме из того, что могло летать, остались только автожиры. «Хадсон» тоже ушел на Горький, увозя командование полка.

«Харрикейны» и «Киттихауки» были сданы представителям запасного полка, вместо них летчикам было предложено выбирать из целого поля новеньких «Яков» понравившиеся машины. Северов заметил, что это были истребители не совсем похожие на Як-1б из его прошлой жизни. На них стояли гораздо более мощные моторы, развивавшие 1575 л. с., вооружение состояло из пушки ВЯ, которую удалось разместить в развале блока цилиндров нового двигателя, и пары УБСов. Машины имели каплевидный фонарь, были немного длиннее, в их конструкции было больше металла. Но таких было немного, не больше сотни, остальные были обычными Як-1. Все летчики полка уже прошли обучение на «Яках», поэтому предстояло пройти инструктаж, совершить пробный полет, и можно будет возвращаться обратно на свой аэродром.

На все формальности ушло два дня. Истребитель Олегу понравился. По скороподъемности он не уступал «Мессеру» последней модификации, был очень маневренным и легким. Вооружение можно считать достаточным, запас боеприпасов также приличный – двести к пушке и четыреста пятьдесят к каждому пулемету.