Командующий фронтом

Спустя много лет генерал Гревс, бывший командующий американской интервенционной армией на Дальнем Востоке, желая переложить всю вину США за массовые убийства коммунистов и советских граждан на плечи Японии, писал об атамане Семенове:

«Ко мне явился Семенов, оказавшийся впоследствии убийцей, грабителем и самым беспутным негодяем. Семенов содержался Японией и не имел никаких убеждений, кроме сознания необходимости поступать по указке Японии. Он всегда оставался в поле зрения японских войск, он поступал так потому, что не мог бы продержаться и недели, если бы не опирался на поддержку Японии».

В морозный день на читинский вокзал со станции Маньчжурия прибыл пустой состав. Машинист со своим помощником отцепили паровоз и уехали в депо. Проходившие мимо железнодорожники обратили внимание на надпись «Чита — Совдепу», сделанную мелом на одном из вагонов, который почему-то был запломбирован. Возле вагона останавливались любопытные. Кто-то пошел звонить в Совет. Пломбу сорвали, дверь вагона открыли, и всем представилась страшная картина — на снег вывалились трупы с отрезанными ушами и руками, с выколотыми глазами…

Никто не проронил слезы. Все поняли — коммунистов Маньчжурского Совета замучили семеновцы.

На исходе февраля, там, где под Читой редколесье и открытые поляны, снег стаял быстро, и сразу же затоковали глухари и тетерева. По вечерам над городом проплывали изорванные в клочья облака, и тогда в темно-синих просветах неба мелькали желтые и холодные звезды.

В один из таких вечеров у исполкома Забайкалья, разместившегося в двухэтажном доме бывшего губернатора Мустафиева, спешились четыре всадника. Один из них, в длинной потертой шинели, с полевым биноклем на перекинутом через плечо ремешке, поспешно вошел в дом. Подойдя к двери, на которой висела табличка «Председатель», военный открыл ее и вошел в просторную комнату. За столом сидели несколько человек.

Вошедший остановился посреди комнаты и, вытянувшись по-военному, приложил руку к папахе.

Сидевшие за столом обернулись к нему.

— Я командирован к вам. Моя фамилия — Лазо.

Он вынул из кармана мандат, газету и передал председателю. Тот внимательно прочитал и с нескрываемой радостью обратился ко всем:

— Товарищи! Знакомьтесь, это наш командующий фронтом. Я прочту вам сообщение иркутской газеты «Власть труда»:

«В пленарном заседании 2-го съезда Совета рабочих, крестьянских и казачьих депутатов всей Сибири 23 февраля 1918 года было заслушано решение областного комитета совдепов Восточной Сибири о предоставлении товарищу Лазо, как комиссару по борьбе с контрреволюцией в Сибири, чрезвычайных полномочий. Съезд единогласно утвердил решение областного комитета и поручил президиуму телеграфно приветствовать товарища Лазо, назначенного комитетом командующим революционными войсками по борьбе с семеновской контрреволюцией».

Лазо, слушая, вспомнил, что его назначение совпало с днем рождения. «Где-то теперь мать и Степа? Где Федор Кодряну и обуховский рабочий Никанор Алексеевич?»

Члены исполкома встали, спеша пожать руку командующему.

— Садитесь, садитесь, товарищ Лазо! — неслось со всех сторон. — Расскажите о положении в крае. Чем нам поможет Центросибирь?

Лазо молчал.

— О зверствах семеновцев слышали? — спросил председатель.

— Я видел трупы, доставленные в запломбированном вагоне, — ответил Лазо.

Члены исполкома переглянулись. Председатель сказал:

— Мы получили сообщение о том, что поезда, идущие из России на Владивосток и из Владивостока в Россию, подвергаются ограблениям на станции Маньчжурия.

— Знаю! Это дело рук японского шпиона Бургера, действующего по указке американского консула во Владивостоке.

— Откуда у вас такая информация?

— Я был в управлении Забайкальской железной дороги и читал телеграмму Бургера, которого Семенов назначил начальником железнодорожного отдела своего штаба. Текст телеграммы довольно ясный, я списал его: «Извещаю, что до восстановления порядка на вверенной мне дороге и до строгой фильтрации служащих ни одного паровоза-декапода на станцию Маньчжурия не будет».

— Что это за декаподы? — спросил председатель.

— Паровозы, закупленные еще царским правительством в Америке. Сейчас их захватили семеновцы на КВЖД.