Командор навсегда

– Что еще можем сделать? – настойчиво спросил я сержанта.

– Особо ничего, – он пожал плечами, – твои оглушающие приемчики могут сдержать их на время. Но только сдержать, они же будут атаковать с трех сторон. Если не дрогнут и не испугаются, то мы понесем серьезные потери.

В это время у нас за спиной спешно строились кавалергарды Аделаиды, к ним присоединились рирские гвардейцы, не задействованные на пушках и ракетных установках. Пятьдесят кавалеристов – это тоже сила, я их осмотрел: выглядят грозно, но, конечно, разношерстно. У гвардейцев Рира и бойцов Аделаиды снаряжение, броня и оружие были разными. Это создавало эффект не слаженного армейского подразделения, а, скорее, ополчения. Нет, таких точно не испугаются. Ну тогда в качестве психологического оружия остаемся только мы с Яром.

– Как запросить переговоры? – спросил я. Было очевидно, что нам нужно больше времени на подготовку, а войска Провинции Северного моря были готовы атаковать прямо сейчас. Останавливало их только то, что подразделения еще продолжали выходить из крепостных ворот. Теперь к трем полкам пехоты и трем кавалерийским сотням добавилась королевская гвардия, подразделение Сержа – еще две сотни тяжелой кавалерии, наверняка способной на всякие фокусы, которым их натренировал король Доменик.

– Как запросить переговоры? – повторил я.

– Поднять пику с белой лентой, – неохотно произнес Ирса. – Вот только когда войска уже на позициях, переговоры проводить поздно.

– С чего бы это? – со иронией обронил я и вскочил в стремена. – Яр, пойдем!

Он «нарисовался» сразу, наверное, где-то прятался среди мешков около баррикады, чтобы не мешать приготовлениям.

– Я потяну время, а вы готовьтесь к бою! – отдал команду сержантам и кинулся с поднятым над головой копьем с белой тряпкой навстречу медленно двигавшейся на нас армии. Волк бежал рядом, он не боялся большой армии, только послал мне ясный образ: «Теперь ты должен два Каранга!». Пришлось согласиться. Хоть я и одного-то не знаю где взять.

Мы с ним преодолели ровно половину расстояния между войсками и остановились в ожидании. До вероятного противника оставалось метров двести, войска Сиртоса, казалось, совсем не обращали на нас внимания. Они продолжали построение: за пехотными полками встали широкой фалангой королевские гвардейцы, среди которых я увидел всадника в жёлто-зеленой мантии. Скорее всего, это и был король Доменик. Он спокойно смотрел на меня и даже не думал приблизиться для переговоров. Мне такой игнор не понравился – судя по всему, король твердо решил атаковать и считал, что переговоры ему не нужны.

До окончания построения оставалось совсем немного времени, офицеры суетились, то тут, то там звучали сигналы горнистов. Время стремительно уходило, а я так и не мог решиться хоть что-то сделать.

Наконец вражеское войско замерло, офицеры оторвались от подготовки к атаке и теперь смотрели на меня. Я снова заметил свою персональную галлюцинацию, которая преследовала меня уже которую неделю – прямо над нами с Яром на высоте пары метров завис черный куб. Он как будто успокоил мои мысли, и я решился: не хотите по-хорошему, будет по-плохому.

– Яр, голос!

Волк выгнулся и взвыл тем жутким воем, от которого стынет кровь в жилах и замирает сердце в животном иррациональном страхе. Первые секунды не происходило ничего, так как все замерли, оглушенные пси-ударом. Мне показалось, что даже ветер стих и воцарилось мертвое безмолвие.

А потом начался кошмар. Сказать, что наши соперники испугались, это ничего не сказать. Мне показалось, что в этот раз воздействие волка на необстрелянных бойцов было таким сильным, как никогда. Да, пожалуй, это самый страшный его вой, который я слышал! Как будто кто-то его усилил в несколько раз. Уж насколько я привычный к его пси-ударам, и то поёжился от его пронзительного, оглушающего эффекта.

Когда оцепенение прошло, первые ряды фаланг попятились назад, бойцы опустили руки и их оружие упало им под ноги. Задние ряды, на которые напирали спинами передние, просто посыпались на землю. Некоторые бойцы самопроизвольно нажали на спусковые крючки арбалетов и их болты пронзили впередистоящих товарищей. Раздались крики и стоны. Счастливчики, которым удалось устоять на ногах, поковыляли назад к воротам крепостной стены. Бежать они просто не могли, уверен, что колени у них стали ватными, а во всем теле разлилась предательская слабость.

Но самый большой эффект вой Яра произвел на лошадей кавалеристов. Часть из них просто сбросила своих седоков и с диким ржанием понеслась, не разбирая дороги, кто куда: в речной порт, на наши позиции, а некоторые и прямиком в реку… Несколько лошадей, наездники которых удержались в седле, сейчас бесновались и, кидаясь в разные стороны, топтали некстати оказавшуюся на их пути пехоту.