Командировка в ад

Высаживались мы силами манипула, то есть семьсот двадцать бойцов, рычания бронетехники я не слышал, авиация о себе знать не давала. Но и врага я пока не видел: орали вдалеке птицы, плыли между деревьями клочья тумана, но никаких бурых куполов или черноволосых воинов с ружьями или автоматами.

— Что-то тихо, — сказал Макс без обычного своего похохатывания. — Нерадостно это.

— Почему? — спросил увдоронат Шнобель, наивно моргая тремя светлыми глазами.

Родич Лирганы, он напоминал ее внешне, хотя был ниже на полголовы, но вот характером совершенно отличался — постоянно сидел, уткнувшись в книжку, девчонок боялся, краснел, стоило любой с ним заговорить, и вообще старался внимания не привлекать.

— А потому что дело швах… — сказал я. — Ложись!

Не знаю, что меня насторожило, но я шлепнулся в траву, а через миг поднялась стрельба. Ударил пулемет, пули забарабанили по борту оставшегося за нашими спинами линкора.

— Ложись! Ложись! — истошно завопил Гага, но мои бойцы уже были в безопасности. — Егор, уводи своих направо, охватывайте их с фланга!

Эту фразу я услышал через шлем.

— Есть, — буркнул я. — За мной ползком!

Эх, если бы система связи была в каждом шлеме, но Гегемония, обладающая порталами и космическими линкорами, глупо экономила на мелочах. Да еще и чиновники с поставщиками воровали всюду, где только могли, так что бойцы частенько получали негодное, сломанное оборудование и гибли… ну а кто-то на всем этом нехило наживался.

Мы проползли метров пятьдесят вдоль борта линкора, что возвышался над нами точно положенный на бок небоскреб.

— Огонь! — скомандовал я, и мы рванулись вперед, в чащу, прямо на бриан.

Первого срезал я, второй угодил под очередь Дю-Жхе, третьего завалил кто-то еще. Мы выскочили прямиком на пулемет, я увидел выпученные золотистые глаза пулеметчика, перекошенное от усилия лицо — если он развернет свою махину на нас, то мы все тут и ляжем.

Во лбу бриан образовалась кровавая дырка, он упал лицом вперед на свою машинку, и та замолкла. Второй номер успел пальнуть из автомата, но никого не зацепил, а через мгновение рухнул рядом с соратником.

— Залегли! — скомандовал я своим, а в микрофон доложил. — Пулемет подавлен!

— Все, отбой, они отступают, — велел Гага. — Оставайтесь пока на месте.

С рычанием ожили пушки линкора, принялись лупить по дальним целям, и я облегченно вздохнул. Мельком глянул на браслет-классификатор — ого, я свалил всего двоих, а получил почти три тысячи опыта, и значит вербовщик в офисе не врал, мне и правда теперь будут добавлять за подчиненных.

А тринадцать тысяч с лишним означают шестой класс, и открытие новых навыков, но это потом.

— Так, все живы! — я оглянулся. — Голос по очереди!

Назвались все, кроме Янельма, и я напрягся: он же бежал в атаку с остальными, я видел, там, правее.

— Юнесса, проверь! Он рядом с тобой!

Девушка поползла в сторону, и донеслось ее растерянное восклицание:

— Мертв! Пуля в затылок!

В затылок? Когда мы шли во фронтальную атаку? Невероятно… если только!

Равуды с нами нет, да тот бы и не стал целиться в юри-юри, его мишень — я. Остается… значит остается тот, про кого Янельм хотел рассказать мне, но не успел, продавшийся Геррату стукач!

Один из бойцов, которому я не могу доверять. Но кто, кто?

Глава 7

Центурион мало того, что разносил меня ни за что, он делал это на глазах у бойцов. Нет, он не орал, он скрипел и гундел, повторял свое «поговори мне», и мыл кости, обвиняя во всех смертных грехах.

После утреннего боя мы разбили лагерь, поставили палатки, и я рискнул заметить, что в неудачном месте — я воевал на Бриа, я знаю, что будет, если поселиться практически на болоте. И это мое замечание услышал Гага, зеленые волосы его встали дыбом, так что шлем едва не слетел с головы, и началось.

— И запомни, десятник, это все пораженческие настроения, я их не потерплю у себя! — на этой фразе центурион выдохся.

И дальше он отправил меня с десятком бойцов на линкор, чтобы к утру я вернулся с новым грузом. Наверняка Гага задумал это как наказание — тащиться до «Гнева Гегемонии» по лесу километров десять, по разбитой дороге.

И я, чтобы порадовать его, даже изобразил печаль на лице.

До корабля мы дошли уже в сумерках, и вскоре оказались в пустынной казарме. Бойцы отправились в душ — вот уж чего в лагере нет и не будет — а я собрался последовать за ними, когда классификатор пискнул, давая сигнал, что меня вызывают.

«Опять этот урод?» — подумал я, но нацепив шлем, услышал голос Диррга.

— Привет, — рокотнул он. — Я знаю, что ты вернулся. Поможешь мне сегодня? Осмотрим местечко одно в рембоксах, пока там никого… Все в бой, сам Гегемон велел.

За день я устал и хотел спать, и до отбоя меньше часа, и это значит, что по линкору я буду перемещаться нелегально, и любой офицер, поймай он меня, засадит меня в карцер. Только вот я пообещал сержанту-технику, что помогу ему, а предмет, который он ищет, может пригодиться моей дочери.

— Что за ботва! — воскликнул я. — Ладно, где встречаемся?