Командир и штурман

— Так и рассыпаются перед ним мелким бесом, — заметил фор — марсовый Джон Лейн, обращаясь к своему приятелю Томасу Гроссу. Тот кивнул головой, но не выразил неодобрения. Сцена их позабавила, а до ее оценки им не было дела.

— Надеюсь, он не станет из нас веревки вить. Это все, что я могу сказать, дружище, — отозвался Гросс.

Джек Обри повернул руль, чтобы судно, пока не стих свежий порыв, увалило под ветер, а затем стал снова приводить его к ветру. Сжимая рукоятки штурвала, он впервые почувствовал связь с «Софи», дрожь, которая передавалась ему от пера руля, услышал звук, похожий на пение, к которому присоединялось множество других звуков — поскрипывание, гул корпуса и такелажа. Бодрящий свежий ветер овевал ему левую щеку, и когда он навалился на руль, то «Софи» тотчас отозвалась — гораздо быстрее, чем он ожидал. Джек все ближе приводил ее к ветру. Все находившиеся на палубе смотрели вверх и вперед: наконец, несмотря на то что фор — штаг натянулся как скрипичная струна, фор — брамсель затрепетал, и Джек Обри увалил под ветер.

— Ост-тень-норд, полрумба к норду, — заметил он с удовлетворением. — Так держать, — обратился он к рулевому и отдал давно ожидаемое всеми приказание свистать всех к обеду.

Обед. А между тем «Софи», круто приведенная к ветру, шла левым галсом в открытое море. Миля за милей оставались за кормой, проводя белый след прямой как стрела кильватерной струи, уходившей почти точно на вест. Джек Обри с одобрением смотрел на нее из кормового иллюминатора: почти никакого сноса, видно, что судном управляет твердая рука. Обри обедал в одиночестве. Это была спартанская трапеза: баранье рагу с капустой. Лишь сейчас он понял, что ему не с кем поделиться многочисленными наблюдениями, которые приходили на ум, во время его первого капитанского обеда. Он едва удержался от того, чтобы пошутить по этому поводу, обратившись к буфетчику. Но что дозволено лейтенанту — не дозволено капитану. «Со временем я привыкну к этому», — утешил он себя и с наслаждением посмотрел на море.

* * *

Пушки оказались неудачным приобретением. Даже половинный заряд давал погонному орудию такую отдачу, что после третьего выстрела прибежал бледный и озабоченный плотник. Забыв про всякую субординацию, он закрыл ладонью запальное отверстие.

— Не стреляйте, сэр! — воскликнул он. — Видели бы вы эти несчастные кницы. А течь появилась в пяти разных местах. Боже мой, боже мой! — Бедный малый подбежал к болтам, крепившим орудие: — Так и знал. Бугель наполовину вошел в этот старый бимс. Почему же ты не сказал мне, Том? — с укором посмотрел плотник на своего помощника.

— Не посмел, — отозвался Том, опустив голову.

— Так не пойдет, сэр, — продолжал плотник. — С таким-то корпусом. С такой-то палубой.

Джек Обри почувствовал, как в нем закипает гнев. Он оказался в смешном положении: на полубаке полно народу, а плотник ползает в ногах и о чем-то умоляет, показывая на швы. Так с командиром не разговаривают. Но мистер Лэмб был искренне встревожен, и тут Обри ничего не мог поделать, тем более что в душе разделял эту тревогу. Сила отдачи, весь вес металла, направленный назад, были чересчур велики для «Софи». Кроме того, оба эти орудия со всеми их принадлежностями занимали слишком много места на и без того тесном корабле. Но он был страшно разочарован: ведь двенадцатифунтовое орудие способно поразить противника с пятисот ярдов, осыпать его дождем смертоносных осколков, размозжить рей, нанести большой урон. Он стал прикидывать различные возможности. А четырехфунтовая пушка с любого расстояния…

— А если бы вы выстрелили еще и из ретирадной пушки, — с храбростью отчаяния продолжал мистер Лэмб, по-прежнему стоявший на четвереньках,-то обшивка разлезлась бы по швам, как гнилая тряпка.

Подойдя к своему начальнику, помощник плотника Уильям Джевонс прошептал ему так, что этот шепот можно было услышать на топе мачты:

— В льялах фут воды.

Встав на ноги, плотник надел шляпу и, откозыряв, доложил:

— Вода в льялах поднялась на фут, сэр.

— Хорошо, мистер Лэмб, — спокойно ответил Обри. — Мы ее откачаем. Мистер Дей, — обратился он к старшему канониру, который выполз на палубу, заслышав выстрелы из двенадцатифунтовой пушки. (Даже если бы он лежал в гробу, то они заставили бы его подняться и оттуда.) — Мистер Дей, прошу вас, прикажите прочистить и зачехлить орудия. А вы, боцман, займитесь цепной помпой.

С сожалением похлопав по теплому стволу двенадцатифунтовой пушки, капитан отправился на корму. Вода в льялах не слишком тревожила его: судно быстро неслось вперед, рассекая короткие волны, и набрало бы воды и без стрельбы. Что его расстраивало, так это погонное и ретирадное орудия, и он с раздражением глядел на грота-рей.

— Вскоре придется убрать брамсели, мистер Диллон, — сказал Джек, поднимая клин.