Командармы 1941 года. Доблесть и трагедия

Теперь вернемся к сообщению начальника 3-го отдела Западного фронта, с которого мы начали свой рассказ о генерал-майоре Коробкове. На сообщении появилась одна из резолюций: «Тов. Маленкову. Мое мнение: Коробкова нужно арестовать и судить как труса и предателя. (Подпись неразборчива.) 9.VII.41». На документе имеется штамп его поступления в секретариат начальника Генерального штаба генерала армии Жукова. Некоторые авторы полагают, что резолюция может принадлежать ему, хотя графические признаки подписи на документе не полностью совпадают с образцами подписи Жукова.

Вердикт секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова был однозначным: «За. Арестовать после замены Коробкова Рокоссовским». Свою лепту в «дело» внес и В.М. Молотов: «Согласен». Еще одна резолюция была с неразборчивой подписью: «Тов. Тутушкину. Исполнить, как указано т. Маленковым и т. Молотовым». Судя по всему, такое указание мог отдать только Л.П. Берия, ибо 10 июля заместитель начальника 3-го управления наркомата обороны Ф.Я. Тутушкин сделал свою отметку на спецсообщении: «Коробков арестован».

Л.М. Сандалов причину ареста и предания суду генерал-майора А.А. Коробкова объясняет тем, что к концу июня 1941 г. для этого был предназначен один командарм[129]. В то время связи с командующими 3-й и 10-й армиями не было, а налицо был только генерал-майор Коробков. Это и предопределило его судьбу. Возможно, что Сандалов был прав, когда говорил о существовании разверстки на одного из командармов, предназначенных для осуждения, пусть даже вина его не была обоснованна. В вину же Коробкову было поставлено то, что он, «занимая должность командующего 4-й армией, проявил трусость, малодушие и преступное бездействие к возложенным на него обязанностям, в результате чего вверенные ему вооруженные силы понесли большие потери и были дезорганизованы».

Как видно, в различных документах в основном фигурирует одно и то же слово – «трусость». Оно и понятно, кто же осмелится опровергнуть постановление Государственного Комитета Обороны, подписанное самим Сталиным. Это постановление от 16 июля 1941 г. приведено в Приложении № 2 к книге. В нем говорилось, что бывший командующий 4-й армией генерал-майор А.А. Коробков, наряду с командующим Западным фронтом генералом армии Д.Г. Павловым, начальником штаба фронта генерал-майором В.Е. Климовских и другими генералами, арестован и предан «суду военного трибунала за позорящее звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций».

В книге А.А. Ржешевского «Вторжение. Судьба генерала Павлова» отмечается, что задним числом, 21 июля, старший следователь Управления особых отделов НКВД СССР лейтенант гoсбезопасности Б.А. Mopoзов, рассмотрев дела по обвинению Д.Г. Павлова, В.Е. Климовских, А.Т. Григорьева и А.А. Коробкова:

«Нашел:

Обвиняемые Павлов, Климовских, Григорьев, Коробков арестованы за проведение предательской деятельности на фронте.

Постановил:

Объединить их дела в одно».

Вслед за этим последовали допросы с применением физических мер воздействия и закрытое судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР[130]. Председателем этого заседания был армвоенюрист В.В. Ульрих[131], членами – диввоенюристы A.M. Орлов и Д.Я. Кандыбин, секретарем – военный юрист А.С. Мазур.

Закрытое судебное заседание открылось в 00 часов 20 минут 22 июля. Ульрих объявил, что «подлежит рассмотрению дело по обвинению бывшего командующего Западным фронтом генерала армии Павлова Дмитрия Григорьевича, бывшего начальника штаба Западного фронта генерал-майора Климовских Владимира Ефимовича, – обоих в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 63-2 и 76 УК БССР; бывшего начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора Григорьева Андрея Терентьевича и бывшего командующего 4-й армией генерал-майора Коробкова Александра Андреевича, – обоих в преступлении, предусмотренном ст. 180 п. „б“ УК БССР».

Удостоверившись в самоличности подсудимых, председательствующий спросил их, вручена ли им копия обвинительного заключения и ознакомились ли они с ним. Подсудимые ответили утвердительно. Затем был оглашен состав суда и подсудимым разъяснено право отвода кого-либо из состава суда при наличии к тому оснований. Отвода составу суда подсудимыми не было заявлено. Ходатайств до начала судебного следствия не поступило.

После этого Ульрих огласил обвинительное заключение и спросил подсудимых, понятно ли предъявленное им обвинение и признают ли они себя виновными.