Командарм Лукин

Немалые трудности испытывал генерал Лукин. Приняв новую армию, он совсем не знал командиров дивизий, полков. С их боевыми и моральными качествами командарм знакомился уже в ходе боев.

Большую помощь оказывали член военного совета армии корпусной комиссар Семеновский, второй член военного совета армии бригадный комиссар Власов, начальник штаба генерал-майор Корнеев.

Однажды после очередного налета фашистской авиации Семеновский показал Лукину листовку:

— Вот, полюбуйтесь, Михаил Федорович, не только бомбы сбрасывают фашистские летчики.

На листовке было напечатано воззвание к бойцам и командирам Красной Армии прекратить сопротивление и сдаваться в плен. Но не это поразило командарма. Таких листовок он повидал и под Шепетовкой, и под Смоленском. На листовке был помещен портрет командующего 28-й армией генерала Качалова в полной генеральской форме и при орденах. Под гнусным текстом воззвания стояла его подпись.

— Не может быть, — проговорил Лукин. — Тут что-то не так.

— Но портрет…

— Портрет действительно Качалова. Но ведь это фашисты, им опыта фальсификаций не занимать.

— Командиры и политработники разъясняют бойцам, что это фальшивка. Однако вспомните приказ о Павлове…

А вскоре в войсках был зачитан приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 270 от 16 августа[19]. Нет нужды комментировать весь этот суровый приказ, но вот лишь один абзац: «Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам. Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу».

Этим приказом объявлялись также дезертирами и трусами командующий 12-й армией генерал-лейтенант Понеделин и командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов. Семьи этих генералов «подлежали аресту, как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину».

Больно было слышать Лукину о трусости этих генералов, не мог он этому поверить. Ведь все они были активными участниками гражданской войны, награждены боевыми орденами. Но откуда он мог знать в те дни, при каких обстоятельствах попали эти генералы в плен? Ставка Верховного Главнокомандования, очевидно, располагала фактами, о которых не было известно в войсках. Пройдет немало времени, прежде чем откроется правда о трагической судьбе генералов Качалова, Понеделина, Кириллова и с них будет снято обвинение в предательстве. А в те августовские дни сорок первого требовалось принять этот приказ к сведению.

К этому времени войска Резервного фронта освободили Ельню и ликвидировали опасный ельнинский выступ. Используя этот успех, Ставка решила вырвать из рук противника инициативу. 16 августа армии Западного фронта и часть сил Резервного фронта вновь перешли в наступление.

Командованию группы армий «Центр» пришлось отвести из-под Ельни сильно потрепанные две танковые, моторизованную дивизии и моторизованную бригаду и заменить их пятью пехотными дивизиями. Тем не менее Гитлер приказал 2-й танковой группе и 2-й армии продолжать наступление на юг, чтобы выйти в тыл киевской группировке советских войск.

Поворот части сил группы армий «Центр» в южном направлении не остался не замеченным советским командованием. Еще 19 августа командующий войсками Резервного фронта Г. К. Жуков доносил в Ставку: «Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на путях к Москве, имея на своих флангах Центральный фронт и великолукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов. Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта»[20].

Сталин согласился с такой оценкой намерений противника и ответил, что «в предвидении такого нежелательного казуса и для его предупреждения создан Брянский фронт»[21].

Чтобы сорвать намерения гитлеровцев, Ставка приказала отвести войска левого крыла Центрального и правого крыла Юго-Западного фронтов за Днепр, а войскам Западного и Резервного фронтов продолжать наступление, начатое 16 августа. Это была очередная попытка советского командования провести большое наступление. Но, как показали события, условий для перехвата стратегической инициативы тогда еще не было.

Все армии Западного фронта несли большие потери. Как в армиях, так и у командующего фронтом не было таких резервов, которые могли бы развивать достигнутый на том или ином участке фронта успех. Поэтому наше наступление застопоривалось, а на некоторых направлениях совсем не было продвижения.