Командарм

Но, как и многое другое из своей прежней жизни, этого Кравцов вспомнить не мог. Кто-то когда-то – в смысле не сейчас, а потом – что-то такое пел. Смысл слов понятен, подтекст – тоже, но нынешнего Кравцова эти смыслы не устраивали. Не для того он делал революцию, чтобы считаться с Фишманом или Склянским своей русскостью. Макс даже рад был втайне, что его отчество, восходившее на самом деле к страстной и необъяснимой любви приходского священника к ветхозаветным древностям, как будто намекало на еврейское происхождение, что правде, разумеется, никак не соответствовало.

– ВЦИК, ЦК РКП(б) и Реввоенсовет Республики приняли решение об объединении Всероглавштаба и Полевого штаба Красной армии и об образовании Штаба Рабоче-Крестьянской Красной армии во главе с товарищем Лебедевым Павлом Павловичем. В связи с реорганизацией штабного дела, товарищи, бывшее Регистрационное управление Полевого штаба переводится в подчинение вновь созданного Штаба РККА и будет впредь именоваться «Четвертым управлением Штаба». Функции ваши не изменяются, но Разведывательное управление выводится из двойного подчинения Реввоенсовета и Чрезвычайной Комиссии, и его начальник, соответственно, перестает быть членом Коллегии ВЧК. Начальником Четвертого управления назначен Арвид Янович Зейбот, его первым заместителем – товарищ Берзин…

Склянский говорил еще полчаса, но это уже воспринималось как «вышивка гладью», и прямого отношения к делу его речь не имела. Однако, когда собрание сотрудников «Четвертого управления» объявили закрытым, Склянский прямо со сцены окликнул Кравцова и попросил того остаться.

– Здравствуйте, Эфраим! Душевно рад вас видеть! – Кравцов действительно рад был встрече. Со Склянским их связывала давняя взаимная симпатия.

– Как вам назначение? – спросил, поздоровавшись, зампред Реввоенсовета.

– Зейбот кажется мне прекрасной кандидатурой. А куда, если не секрет, уходит Ленцман?

– Ленцман? – нахмурился Склянский. – Не знаю, право. Кажется, начальником Петроградского порта. Сейчас всех, кого можно, в Петроград посылают. Надо усилить актив… Но я вас, Макс, спросил о другом. Я о вашем назначении хотел поговорить.

– О моем? – удивился Кравцов. – Но я здесь всего лишь «для особых поручений», а так я вообще слушатель академии.

– Вам что, ничего не сообщили? – Склянский снял двумя пальцами пенсне и погладил средним пальцем переносицу. – А может быть, и не успели еще. Ну так позже сообщат! Боюсь, товарищ Максим, с академией придется расстаться. Есть решение о назначении вас заместителем к Муралову и о введении вас в состав Реввоенсовета.

– Меня? – в свою очередь удивился Макс. Поворот судьбы показался ему слишком резким, а главное, необъяснимым.

Муралов командовал Московским военным округом и имел в своем окружении достаточно опытных и заслуженных людей, зачем ему такой заместитель – да еще член РВСР?

– Меня? – спросил он.

– Вас, – возвращая пенсне на место, подтвердил Склянский. – А знаете что, поедем со мной в РВСР! Пусть Лев Давыдович сам вам скажет, он как раз собирался к нам после заседания Политбюро. Вот мы его и спросим.

5

В гостиницу он вернулся за полночь. Авто, посланное предреввоенсовета, доставило до дверей, но ощущение было, словно километров двадцать пешком, да не просто так, а бегом и в гору. Кравцов постоял немного на улице, покурил на морозе, пытаясь разобраться с мыслями и чувствами, но так ничего с ними поделать и не смог: мысли летели «кто куда», чувства пребывали в состоянии «грогги».

– Ну, и черт с ним! – Кравцов выдохнул клуб пара, смешанного с табачным дымом, выбил над сугробом пепел из трубки и пошел домой. Кивнул дежурному в небольшом, оставшемся от настоящей гостиницы фойе, поднялся по лестнице, прошел по коридору и осторожно толкнул дверь. Она оказалась не заперта, что означало – Реш не спит.

Она и в самом деле не спала. Сидела по своему обыкновению за столом, что-то читала, записывая «для памяти» мелким почерком на разномастных бумажных обрывках. Однако стоило Кравцову войти в комнату, Рашель подняла голову, взглянула озадаченно, словно бы возвращаясь из мира книжных слов, где пребывала до сих пор, улыбнулась рассеянно, но уже в следующее мгновение просияла и поднялась из-за стола навстречу шагнувшему к ней Максу.

– Макс!

Но он не дал ей ничего больше сказать, закрыв рот поцелуем. И надо же, сразу успокоился. Мысли уняли свой бег, и чувства настроились на любовь и нежность, отодвинув сумбур в сторону.

– Спасибо, Реш! – сказал он, отрываясь от ее губ.

– Совсем сдурел?! – взметнула она свои чудные золотые брови.

– Да, не за поцелуй! – отмахнулся он. – За то, что ты у меня есть!

– Где ты был? – насторожилась она, почувствовав, вероятно, отголоски гулявшей в его крови бури.

– Спроси лучше, где я не был, – усмехнулся Кравцов и покачал головой, словно и сам не верил тому, что с ним произошло. Но так на самом деле и было. Не верил. Не осознал еще до конца. Не переварил.