КОМ-2 (Казачий Особый Механизированный, часть 2)

Между спальными лавками торчал столик на одной ноге, накрытый крошечной скатёркой. Сюда я на свой уголок сразу кулёк с колбасой и огурцами выложил. Над диванчиком — проволочный карман. Туда свёрток с мыльно-рыльным сунул. На крючок в изголовье свой бандольер повесил. А чемодан закинул в нишу над входом. Здоровая она оказалась, хоть человека прячь. Вот, мой зверюга туда и влез.

Ну всё, ехать можно!

За окном уже смеркалось, вокзал украсился огоньками. Можно было выйти на платформу — а смысл? Здание вокзала я уж рассмотрел, а больше никаких достопримечательностей не предвиделось. Негромко щёлкнуло и в общем коридоре вагона загорелся свет — новомодный, электрический! А ничего так, симпатишно выглядит. Может, сделать себе в новый-то дом? Вроде, линию от Иркутска по тракту тянут. Или уж не заморачиваться, магический световой накопитель взять побольше, да с него раздавать? Проверенная, надёжная технология, и рангов высоких не надо, чтоб с ней управляться, Симушка сможет, когда меня дома нет.

Я привалился к спинке дивана, не замечая суетящуюся за окном публику, а представляя — каким он будет, мой будущий дом? Наш дом. У того проекта верхний этаж был со свободной планировкой, так мы сразу решили, что спален надо сразу побольше запланировать — хотя бы шесть, ребятишек селить. На одном я останавливаться не собирался. Гостиная у нас будет большая. Уж Сима придумает, как её посимпатичнее обставить. Только уж непременно с пианиной. А то что ж это за дом — без пианины? Пусть девчонки играть учатся. И библиотеку запланировали, Серафима захотела, она книжки любит. А за домом — стенд поставить для стрельбы. Аркашка подрастёт, буду учить. Да и девок можно. Отчего-то я был уверен, что девок будет непременно несколько…

— Милсдарь, простите за беспокойство, — проводник осторожно тряс меня за плечо.

— Ч-такое? — я потёр лицо, просыпаясь.

В купе снова было светло.

— Правила-с. Поезд отъехал, повторный контроль билетов.

— Да вот, держи, — я вынул из нагрудного кармана картонку.

— М-хм-м… — он споро переписал циферки и имя в свой блокнотик. — Билет сохраняйте до конца следования. Чаю не желаете? Газеты? Есть сегодняшние. Могу предложить напитки-с, в том числе горячительные. Наливки, водка Ефимовская высшего класса, коньяки — армянский, французский.

Я представил, каков я буду, явившись в университет с перегаром.

— Спасибо, любезный, но нет. Устал я чего-то, прилягу. Свет-то как убрать?

— А вот, извольте видеть — выключатель! — он показал шнурок, болтающийся у окна над столиком. Дважды дёрнул, демонстрируя работу. — В таком случае, приятных снов.

— И вам спокойного дежурства.

Я прикрыл за проводником дверь, выключил свет, взбил подушку и провалился в сон.

Спал я, как бывает в таких ненадёжных местах, некрепко. Слышал сквозь сон, как несколько раз проходили по вагону поездные служащие, кто-то разговаривал в коридоре, брякали стаканы… Посреди ночи случилась довольно большая остановка, на перроне кричали, хохотали и даже, кажется, запускали фейерверки. И, что самое примечательное, подозрительно-жизнерадостные звуки проникли именно в наш вагон и начали смещаться всё ближе и ближе к моему купе.

— О! А вот и девятое! — торжественно воскликнул изрядно нетрезвый голос и дверь поехала в сторону. — Пардон! — радостно возгласил новый сосед и начал возиться, запихивая что-то под столик.

Вероятно, ему мешала ножка, потому что через некоторое время он выполз из-под стола, невнятно ругаясь, и включил свет! Я приоткрыл один глаз и хмуро посмотрел на пришельца. Невысокий, худой почти до щуплости, почти совершенно седой и неимоверно взъерошенный дядька. Одет дорого, но растрёпанно. Облик довершали небольшие очочки с идеально круглыми линзами.

Дядечка почувствовал мой взгляд и живо обернулся:

— Я разбудил вас, мой друг! Простите! Простите великодушно! — в этот момент поезд дёрнуло, и новый сосед чуть не упал на меня. Пришлось сесть и поддержать. — Спасибо! Спасибо, сударь! Э-э-э… Как вас?..

— Илья.

— Очень, о-о-очень приятно! А меня — Тимофей Константинович! — дядька полез обниматься. Пришлось встать и приобнять. Он слегка хрустнул, тихонько охнул и почти спокойно сел на свой диванчик. Но через три секунды уже снова заозирался радостным воробьём: — Хорошо сидим! Люблю, знаете, хорошую компанию! Может быть, позовём официанта, закажем что-нибудь?

В этот момент в дверном проёме показался проводник с, как говорил наш сотник, «печатью заботы на лице».

— Ваш билет, уважаемый?

— Какой билет? — встрепенулся дядечка. — А что… в ваш ресторан вход только по билетам? — он весело и довольно заразительно захихикал. Похоже, он находился в той кондиции опьянения, когда уже перебрал, но всё ещё хочется праздника и кутежа.

Мы с проводником переглянулись.

— Вот не было заботы! — драматически сказал он и развёл руками. — Делать что?

Мне вдруг пришла в голову одна мысль.

— А что, милейший, ты говорил, коньячок у тебя есть?

— Да тут и так…

— Почём?

Проводник поколебался.

— Десять рублей.

— Сороковка⁈* — мама дорогая, ничего себе тут цены!

— Полуштоф!*