Колыбель времени

Вообще-то я испытала немало тревожных минут, пока эта Рыжая по вечерам лихо выплясывала свои алеманды, улыбаясь всем налево и направо, носилась как угорелая верхом во время конных прогулок или вышагивала с важным видом на приемах, кося глазом, ровно ли несут ее шлейф двоюродные сестры. Елизавета упивалась своим положением первой леди двора, а я маялась, моля господа, чтобы она не наделала глупостей, после которых снова придется знакомиться с жизнью Тауэра.

Перед каждым ее выходом вообще из нашей комнаты следовали наставления: не забывать, что королю нравятся скромные девушки, что он не зря назвал сестру Умеренностью, что надо помнить об опасностях, окружающих леди повсюду, любое неосторожное слово может дорого стоить… Рыжая слушала, кивала, но я видела, что она даже не вдумывается в мои наставления, как, впрочем, и в наставления Парри. Мы с Парри переглядывались и вздыхали.

Натворить глупостей она просто не успела, великолепие вдруг закончилось. Вокруг короля крутились слишком алчные и серьезные люди вроде герцога Нортумберленда, чтобы их устраивала такая рыжая вертихвостка. Вообще, потом я даже думала, насколько герцог ошибся, сделав ставку на Джейн Грей, а не на Елизавету, но тогда мы просто не знали всей возни вокруг больного юного короля.

Эдуард действительно сильно болел, к нему цеплялись то корь, то оспа, то еще что-то, а потом король стал кашлять так, что даже не слишком сведущим стало ясно: он долго не протянет. Я так вообще понимала, что у Эдуарда туберкулез в открытой форме. Как сказать Елизавете, чтобы держалась подальше?

Не успела, сказали без меня, хотя вовсе не из-за заботы о ее здоровье. Герцогу Нортумберленду просто надоела мельтешащая при дворе красавица, а юный король чувствовал себя все хуже, и сестрицу было пора убирать подальше, чтобы не вмешалась в самый неподходящий момент. В качестве сладкой пилюли Рыжей преподнесли несколько имений, в том числе Хэтфилд, в котором она жила просто по воле, высказанной когда-то отцом.

— Кэт, что происходит? Почему меня отправляют от двора, тем более сейчас, когда Эдуарду все хуже?

— Мадам, думаю, вам действительно лучше уехать, Его Величество прав.

Я не стала говорить, что нутром чую неприятности, причем крупные. Зато нашла повод заставить ее подчиниться:

— Что, если король завтра женится на Джейн Грей? Вы станете носить ее шлейф и приседать перед ней в реверансе?

Елизавета вытаращила на меня глаза так, словно я предлагала ей собственноручно вымыть грязные ноги нашего конюха:

— Ни за что!

— Тогда поехали.

— Эдуарда жалко…

Но беседа с братом только подстегнула решение уехать, король чувствовал себя слишком плохо, чтобы возражать герцогу, во всем подчинялся ему и не желал слушать разумных слов. Мало того, чувствуя близкий конец, он с каждым днем превращался во все более нетерпимого фанатика.

И снова Елизавета рыдала:

— Кэт, я не узнаю Эдуарда! Он был таким хорошим мальчиком! Он любил нас с Марией. Почему же теперь… почему…

— Из хороших мальчиков не всегда вырастают хорошие короли. Скажите спасибо, что он не женится на Джейн Грей.

— Почему?

— Слишком слаб.

— Откуда ты знаешь?

— Вы только что сами сказали, что слаб.

— Нет, про женитьбу?

— Слышала разговор о том, то Джейн выдают замуж за Гилберта Дадли, сына герцога Нортумберленда.

— Хорошо хоть не Роберта…

Я внимательно вгляделась в лицо Рыжей, та вспыхнула:

— Что ты на меня так смотришь? Роберт мой друг с детства.

— Конечно, конечно… и пусть будет только другом!

И все же несколько дней Елизавета сопротивлялась, но потом вдруг:

— Поехали! Завтра же!

Я с интересом присмотрелась:

— Почему спешка?

Явно виноват не король, тогда кто же? Долго гадать не стоило: кто как не Роберт Дадли? Так и есть:

— Он женится!

— Кто, Его Величество? — Я прекрасно понимала, что Елизавета имеет в виду вовсе не своего братца-короля, но не переспросить не могла.

— При чем здесь король, Роберт женится! А выбрал-то себе кого! Деревенщину, не умеющую даже присесть в реверансе как следует!

Я уже видела Эми Робсарт, которую выбрал в жены Роберт Дадли. Рыжая не права, Эми очень симпатичная, куда приятнее самой Елизаветы, но моя подопечная не могла вынести даже мысли, что ей предпочли другую! Хотелось сказать: детка, ты бы дала знать Роберту, что неравнодушна к нему, никакой Эми не было бы. Но я не стала подбрасывать столь опасные мысли Елизавете — чем дальше она от Роберта, тем спокойнее мне живется. Я еще не забыла невежливого обращения в Тауэре.

К моей радости, двойная обида на брата и на несостоявшегося возлюбленного быстро выгнала Елизавету из опасного для нее двора.

Обиженная на весь белый свет, она удалилась в Хэтфилд зализывать душевные раны.

Мне так хотелось сказать: не дергайся, девочка, твое время — и такое долгое время — еще не пришло, ты еще будешь не просто первой дамой при дворе своего братца, ты будешь королевой, да какой! Но я ничего не могла, только пыталась утешить свою Рыжую рассуждениями, что при таком дворе и блистать не стоит.

— А при каком стоит?

— А вот будет у вас свой двор, там и будете блистать.

И вдруг сумасшедшие глаза:

— А может, в Америку сбежать?