Читаем Колыбель висит над бездной полностью

– «Есть поэты, которые словно бы присутствовали всегда. По крайней мере, какое бы время ни вспомнилось, они уже были: писали сами и о них кто-то писал. Такой устойчивый, ровный, успокаивающий фон: раз они есть, значит, все в порядке. Один из таких поэтов – Лариса Миллер, книги которой в последние годы выходят в свет с завидным постоянством и никогда не разочаровывают. Живой, в общем, классик[6];

– из откликов читателей в интернете: «Ваши стихи хорошо читать утром, на чистую душу»[7]; «Стихи Миллер полны аллюзий, вызывающих у читателя собственные образы. Воздействие её поэзии на нервную систему запредельно. Разве это – простота?»[8]

Вряд ли я могу дать здесь ответ на эту загадку воздействия на читателя поэзии Ларисы Миллер. Может быть, одним из ключей к «отгадке» является тот факт, что многие стихи Ларисы начинаются как бы с полуслова, состоят из одной фразы и произносятся на одном дыхании:

– «А между тем, а между тем, / А между воспалённых тем / И жарких слов о том, об этом / Струится свет. И вечным светом / Озарены и ты, и я, / Пропитанные злобой дня»;

– «А я мечтаю только об одном, / Чтоб больше не ходила ходуном / Земля, вернее, почва под ногами, / Чтоб не пришлось «другими берегами» / Назвать края, где жизнь моя и дом»;

– «Нет, мы не плачем, мы не плачем, / И будь мы хвостиком собачьим / Любой длины и толщины / С рождения оснащены, / Мы им бы весело виляли, / Безумно радуясь, что взяли / Нас погулять на белый свет, / Где можно взять волшебный след»;

– «Я ещё одну минутку / Попросить у вас хотела: / Я не все печали в шутку / Обратить пока успела, / И не всё, с чем шутки плохи, / Превратила в приключенья, / И не все сумела вздохи / Сделать вздохом облегченья».

<p>2. Загадка политическая – советская</p>

Известно, что лирический поэт стихов не пишет, а за кем-то записывает: «Не пишется, не пишется. / И тщетны все уловки. / Не пишется без помощи / Таинственной диктовки…». Гражданской тематики в поэзии Ларисы Миллер немного, и появлялась она не по обязанности[9], а волею случая и потому что «достало».

Стихотворение «Погляди-ка, мой болезный…», вторая строка которого дала название этой книге, написалось вечером 15 сентября 1976 года, потому что утром того же дня на глазах поэта КГБ арестовало и отправило в психбольницу нашего друга композитора и барда Петра Старчика. Ужас всей картины был еще и в том, что все это случилось также на глазах жены и детей Петра, которые бежали за отъезжающей машиной скорой помощи и истошно кричали: «Папа, папа!». (См. эссе «Колыбель висит над бездной»).

Перейти на страницу:

Похожие книги