Колыбель богов

Атано сразу же приготовил удочки, нашел удобное место у выхода из бухты и занялся ловлей рыбы – прежде всего для обеда. А старый кибернетос, чтобы ему и внуку сопутствовала удача, первым делом стал готовиться принести жертву Йашашаламу – «Тому, Кто Дает Благополучие». На Крите это был один из самых почитаемых богов. Обычно ему поклонялись в горных святилищах, где стояли высокие каменные столбы – для возлияний. Акару считал, что именно Йашашаламу помогал ему на жизненном пути, не раз спасая от верной смерти.

Кефтиу, как и ахейцы, поклонялись водоемам, рекам и морям, потому что вода, по их понятиям, божественна. Она была главным источником жизни и бессмертия человека, ибо, омыв его, вода очищала дух и возвращала молодость. Вода – и зеркало, и образец совершенства; ей, всеведущей и всемогущей, жители Крита приносили жертвы и свою любовь.

Даро быстро собрал дрова – в основном сухие ветки кустарника, которые кололись немилосердно, и старик с благоговением достал из корзинки трубку нартекса, в которой тлел священный огонь. Даже в своих дальних путешествиях, наперекор штормам, сырым туманам и дождям, Акару хранил в таких трубках божественный огонь родной земли.

Добыть его непросто, и Даро это знал. Прежде всего, нужно было найти две подходящие палочки – «мужественную» и активную, которая называлась «трепан», и «женственную», полую внутри, которая именовалась «очагом». «Трепан» вращали в ладонях, вертикально вставив в выемку лежащего на земле «очага», внутри которого находились сухие волокна. «Трепан» делали из прочного дерева – крушины или какой-нибудь разновидности ракитника, а для «очага» чаще всего брали нартекс, имеющий внутри волокна, как у бузины. Часть волокон удалялась, чтобы обеспечить свободный доступ воздуха и освободить первый порыв горячего дыхания священного огня. Все это делалось в святилище после принесения жертвы богам. А затем хранящийся в трубке божественный огонь использовали и во время жертвоприношений, и для того, чтобы зажечь домашний очаг.

Жертвоприношение длилось недолго: едва костер загорелся как следует, старый кибернетос плеснул в него немного вина, бросил в огонь створку раковины-жемчужницы – чтобы Йашашаламу точно знал, в каком деле нужна его помощь, и прочитал короткую молитву; длинные молебны знали только жрецы.

– А теперь в воду! – скомандовал Акару, и они сели на весла.

Атано с некоторым удивлением посмотрел в их сторону, он все еще не был посвящен в истинные намерения старика и своего друга – хотел окликнуть, чтобы спросить, куда они направляются, но тут один из поплавков ушел под воду, и он принялся вываживать здоровенную рыбину.

Отмель с жемчужницами находилась под прикрытием рифа. Он защищал ее от волн, которые с грохотом разбивались о камни с северной стороны. Конечно, глубина на отмели была приличной – не менее восьми локтей, но для Даро, превосходного ныряльщика, такое погружение – привычное дело. Собственно говоря, как и для старого Акару, который плавал и нырял, как рыба, несмотря на преклонные годы.

– Ну, я пошел! – сказал Даро, когда прикрепил к поясу вместительную сумку для раковин, привязал ножны с кинжалом к правой ноге – чтобы удобно было им пользоваться, и взял в левую руку острогу-трезубец.

Оружие в этих водах было более чем уместным. Во-первых, воды близ Диа нередко посещала акула-молот, во-вторых, можно наткнуться на змееподобную мурену длиной до восьми локтей с ее острыми загнутыми внутрь зубами и, в-третьих, наступить на ската-хвостокола с его ядовитым шипом, который прятался в песке. Кроме того, были и другие опасности, подстерегающие неопытного ныряльщика: огненные черви, обжигающие, словно пламя костра, огромные осьминоги, способные утащить человека в морские глубины (правда, они встречались в основном в байках рыбаков, нежели на самом деле), ядовитые медузы и морские ежи, которые хоть и не имели яда в своих иголках, но кололись очень больно.

А еще существовала Кето, дочь бога морских глубин и богини земли – отвратительное чудовище, уродливая старуха, воплощающая все ужасы моря. Она сама была страшилищем, и такие же у нее были и дети (по словам ахейцев): морской дракон, жуткая Ехидна, три чудовищные горгоны и сладкоголосые сирены, встреча с которыми для моряков смерти подобна.

– Погоди! – остановил дед своего внука.

Он достал из сумки странное приспособление – две прозрачные линзы из горного хрусталя, оправленные бронзовыми кольцами, которые были связаны друг с дружкой и прикреплены к мягким кожаным ободкам.

– Ну-ка, подставь голову, – сказал дед, и недоумевающий Даро исполнил его приказание.

Линзы крепились к голове с помощью широкой ленты, а их кожаные ободки буквально прилипли к лицу.

– Зачем это? – спросил Даро.

– На дне все поймешь, – коротко ответил Акару.