Колумбы иных миров [HL]

— Права. Но ты не ответила на главный вопрос. Ради чего все эти немыслимые усилия? Зачем было громоздить такие махины, по сути своей бесполезные? Неужели только для хранения покойников и принесения жертв?

Ответил ему Хельги:

— О! Ты даже не представляешь, на какие глупости порой способны смертные ради своих богов! Даже если богам их усилия даром не нужны!

— Ладно. Согласен. Они старались только для своих богов. Тогда для чего им было придерживаться при строительстве столь строгих форм? Нагромоздили бы гору камней как попало — и сошло бы!

Магистр Энкалетте усмехнулась.

— Нагромоздить гору камней любой демон и сам может, даже такой бестолковый, как наш Хельги. Нет! Если ты хочешь произвести впечатление на своего бога, должен расстараться, сделать что-то выдающееся, что-то гармоничное и прекрасное. Такое, что он сам не построит!

Тут даже Эдуард, дотоле совершенно равнодушный к данной теме, заинтересовался:

— Ну-у! Неужели могучий бог, Один, там, или Зевес, не способен построить пирамиду?

И снова отвечал Хельги:

— Способен, конечно. Только делать такую глупость в жизни не станет! Она ему ни к чему!

Вот так, весело и оживленно беседуя днем, тайком отбиваясь от нежити по ночам, и добрались они до Альгальда. За две недели без малого. А могли бы за неделю и даже быстрее. Но что поделаешь, паломники всегда ходят медленно!

Храм был заметен издали, высился над городом, соперничая размерами с герцогским замком. Выстроен он был в лучших традициях древнего зодчества. Догадываетесь, как он выглядел? Правильно! Это была пирамида! Ничего более оригинального Всеволоду просто не пришло в голову. Кроме того, он ведь тоже был осведомлен о мистических свойствах данной геометрической формы. Вот и решил: черт с ним, пусть будет пирамида. Простенько и со вкусом.

У храмовых ворот пришедших ждал неприятный сюрприз. Оказывается, внутрь пускали не всех. Женщинам, детям и юнцам обоего пола хода не было. Только зрелым мужам дозволялось прикоснуться к главной святыне.

Настоящие паломники разочарования не выказывали. Вера их была слишком глубока, чтобы иметь собственные мнения и чувства. Им сказали нельзя — значит, нельзя! Родителям и Прародителям виднее. Женщинам и молодежи пришлось ограничиться торжественным молебном и целованием храмовых стен — они и от такой малости были счастливы.

Чего не скажешь о паломниках мнимых. Меридит, Энка и Ильза были раздосадованы не на шутку. Что это за дискриминация такая, доселе в Староземье не виданная?! Можно подумать, они где-то в Сехале, а не в Срединных землях! Можно подумать, они гаремные бабы, а не воины! Сущее безобразие!

Хельги и вовсе пришел в ярость, даже глаза разгорелись.

— Это я-то незрелый муж?! — бесился он, не обращая внимания на культуру речи. — Да я за свою жизнь столько народу перебил, сколько в их паршивый храм не поместится! Да мне уже третий десяток идет! У меня на то даже документ есть! С печатью!

Увы. Документы привратников не интересовали. Степень «зрелости» они определяли исключительно на глаз и были в своем решении совершенно непреклонны.

— Ну ничего! — мстительно шипел урожденный спригган. — Не хотите по-хорошему — как хотите! В дверь не пускаете — через стену пролезу!

Именно так он и поступил. Оставил свой походный мешок Эдуарду (принца тоже причислили к юнцам, но он отнесся к неудаче спокойнее других, рассудив: если даже наставника не пустили, куда соваться ученику?) — и канул, растворился в сером камне.

ИЗ ДНЕВНИКА ХЕЛЬГИ ИНГРЕМА, ЗАПИСЬ ОТ 22 АПРЕЛЯ

Не могу сказать, что посещение храма доставило нам большое удовольствие. Теперь я понимаю, почему туда не пускают женщин и детей!

Снаружи храмовое здание выглядит небогато — простая пирамида без всяких украшений. Внутри — то же самое. Голые стены, окна даже без рам — просто сквозные проемы в стенах, пол земляной, как в избе бедного селянина. Братство явно экономило на строительстве. Кстати (что совсем уж странно для храма!), собственной магии у него тоже не было, только общий природный фон (обычные Силы Стихий, благодаря которым я и смог проникнуть внутрь) и та магия, что исходила от Черного камня Ло. Он лежал у задней стены храма, на высокой беломраморной подставке в форме дорической колонны и источал свои флюиды на весь астрал.