Колумб

— Вы не правы, если думаете, что я — его наложница. Если б так было на самом деле, едва ли я прибежала к вам. О, разве вы не видите сами? — страстно воскликнула она. — Более всего я хотела, чтобы вы остались тогда со мной, с вами мне было бы куда спокойнее, но я крикнула вам: «Уходите!» — потому что боялась за вашу жизнь. Неужели вы этого не понимаете?

Пыл её слов подтолкнул Колона. Он обогнул стол, обнял Беатрис, прижал к себе.

— Иногда я тупею, — в раскаянии пробормотал он. — Непростительно тупею. Мне хватило ума рассердиться на вас. Я жестоко ошибся. Решил, что вы отвергли предложенное мною сердце.

— Вы исходили лишь из того, что увидели. Вот почему я поспешила прийти сюда.

— Мне следовало доверять не только глазам.

— Да, — согласилась Беатрис. — Вам следовало понять, что вы стали свидетелем одной из несправедливостей, что преследуют меня всю жизнь.

— Но может, вам изменить образ жизни?

— Мы уже говорили об этом. Я актриса. Сцена кормит меня. И другого выбора у меня нет, разве что уйти в монастырь.

— Вы не рождены для монастыря.

— Знаю ли я, для чего я рождена? Я не рождена для нищеты. Но судьба ввергла меня в неё, и выбраться нет никакой возможности.

— С этим надо кончать, Беатрис, — решительно заявил Колон. — Ваш дон Рамон наглядно показал мне, чем грозит вам такая жизнь. Я, знает Бог, сейчас не могу предложить вам ничего, кроме моей любви. Но скоро положение изменится, и все мои богатства я сложу у ваших ног, Беатрис. Моё имя защитит вас от всех тревог, если вы будете носить его.

— Если я буду носить его? — отозвалась она, словно не понимая, о чём речь.

— Если вы станете моей женой, дорогая моя.

Колон почувствовал, как задрожало её тело. Ответила она после долгой паузы.

— Вы предлагаете мне стать вашей женой, — она вырвалась, отступила назад. Глаза её переполнились болью. — О, а что вы обо мне знаете?

Вопрос озадачил Колона.

— Я знаю, что вы — моя женщина, что я люблю вас, Беатрис.

— Пожалей меня Бог! — воскликнула она.

— Беатрис! — Он шагнул вперёд, протягивая руки. Она же отпрянула от него.

— Нет, нет. — Она повернулась и нетвёрдым шагом, словно слепая, направилась к диванчику. Присела на него, словно ноги отказались слушаться, бессильно сложила руки на коленях. — Это невозможно, Кристобаль. Невозможно.

Окончательно сбитый с толку, он подошёл, наклонился над Беатрис.

— Невозможно?

— Чего бы я только ни дала, чтобы пойти с вами к алтарю. Ваши слова — самое дорогое, что у меня есть. Я — ваша, Кристобаль, до последнего моего вздоха. Я буду любить вас и служить вам всю жизнь.

— То тогда…

— Я уже замужем, Кристобаль.

Он резко выпрямился.

— Замужем! Вы замужем?

— Мужа у меня нет. Это единственная милость, которую даровала мне судьба. Человек, которому я стала женой, отбывает пожизненное наказание на галерах королевы Кастильской. Этот развратник кончил, как ему и положено, заколов мужчину, с которым поссорился из-за проститутки. Так уж случилось, что тот мужчина остался в живых. Благодаря этому и из-за постоянной нужды в гребцах Энрикесу даровали жизнь вместо того, чтобы задушить его. Он будет галерником, пока не умрёт. Но я и он связаны церковью, так что… — Она всплеснула руками и вновь уронила их на колени.

Потрясённый её словами, Колон присел рядом, положил руку ей на плечи, привлёк к себе.

— Бедняжка! Как мне утешить вас!

— Не надо, Кристобаль. Не надо. Лучше всего дать мне уйти. Уйти из вашей жизни. Словно мы никогда и не встречались.

— Нет, никогда! Никогда! Никогда! Пусть вы не можете стать моей женой, но я всё равно буду заботиться о вас. Больше того, только теперь я понимаю, сколь это необходимо.

— Ах, если бы вы только знали. Если б вы знали всё. Послушайте…

Но Колон прервал её.

— Мне уже достаточно известно. Более чем достаточно. Я знаю, что люблю вас, а вы признались, что любите меня.

— Это так! Но…

— Всё остальное не имеет никакого значения. Я вот сказал, что у меня ничего нет. Но я верю, что стою на пороге великого открытия и скоро мне будут принадлежать огромные земли. И мои богатства позволят вам занять то положение, которое вы, несомненно, заслуживаете. — Колон крепко прижал её к груди. — Беатрис! — И страстно поцеловал её в губы.

Но в девушке вновь проснулась тревога.

— Дайте мне уйти, — взмолилась она. — Дайте мне уйти. Отпустите меня.

Повинуясь, он оторвался от неё.

— Я только накину плащ и провожу вас.

Беатрис схватила его за руку, не дав встать.

— Нет! — воскликнула она. — Разве вы забыли, почему я здесь? Что привело меня к вам? Я не могу допустить, чтобы вы в одиночку шли по тёмным улицам.

— Ба! — рассмеялся Колон.

— Я говорю серьёзно. Вы не знаете графа Арияса. И когда я пришла к вам, мне показалось, что у ворот крутятся два подозрительных типа. Я не знаю, убийцы ли это, посланные доном Рамоном. Но я их боюсь.

— Я возьму с собой оружие, — попытался успокоить её Колон.

— Днём оно может помочь. Но не ночью. Обещайте мне, что никогда более не будете ходить один.

— Выполнить это довольно сложно.

— Обещайте, — настаивала Беатрис. — Обещайте, если любите меня. Если с вами что-то случится, где я найду защитника?