Колумб

«Отец Маркена ко мне очень добр и подарил мне красивый молитвенник. Там много картинок. Я теперь хорошо читаю и сам прочёл твоё письмо. Видно нам уж никогда не жить вместе. Любящий тебя сын Диего. На той неделе мне исполнилось девять лет. Я думал, ты приедешь сюда. Ещё раз твой сын Диего Колумб».

Третье письмо пришло опять через полгода:

«Мальчик мой! Пишу тебе из этого прекрасного города Саламанки, где знаменитый университет. Бог, видно, не хочет нашего счастья. Я уже думал, что исполнение моего желания — пуститься в Индию — и день нашей встречи близятся, но опять наше счастье рухнуло. Кардинал Мендоса оказал мне покровительство, и короли назначили мне аудиенцию. Но эта аудиенция была недолгая, и моё дело передали Талавера, чтобы он созвал совет и всё обсудил. Но Талавера меня ненавидит, а за что, мне неизвестно. А совет хотя был из учёнейших людей, но говорили они те же бессмысленные слова, что и моряки на Порто — Санто, и потому мне опять отказано. Короли готовятся к походу на Малагу, и я поеду за ними. Я продал географическую карту одному здешнему горожанину, и ещё мне помогают разные господа. Посылаю тебе денег».

Диего ответил:

«Твои деньги я получил. Ты мне не посылай, лучше оставь себе. Если бы я был с тобой, я бы показал этому Талавера. Я теперь здоровый стал, выше отца Маркена. Возьми меня к себе.

Твой сын Диего Колумб».

После этого три года не было писем. Диего перестал ждать. И, когда Маркена вдруг протянул ему письмо, Диего схватил его молча и ушёл из монастыря вниз по горе. На полдороге, там, где когда–то он простился с отцом, он лёг в скошенную колючую осеннюю траву и долго лежал, не решаясь распечатать письмо. Наконец он прочёл:

«Дорогой сын мой Диего! Пишу тебе это письмо из этого прекрасного города Севильи. Эти три года, которые прошли с тех пор, как я тебе писал, короли вели со мной недостойную игру. Они всё время играли со мной в кошки–мышки, а я гонялся за ними и ничего не мог добиться, хоть и добивался изо всех сил. После того как они осаждали крепость Малагу, и я был при той осаде, они опять вернулись в Кордову, и нового пересмотра проекта не было. А летом у меня отняли субсидию, и я не мог послать тебе денег, что меня сердечно огорчило. Минувшей весной короли милостиво велели мне явиться сюда, в Севилью, и отвели мне помещение. А затем они осаждали крепость Базу, и я был при той осаде. Королева Исабелла сама в полном воинском вооружении управляла армией. Теперь крепость База сдалась, и мы опять живём в Севилье. В этом месяце было много празднеств и праздновали свадьбу принцессы Исабеллы с доном Алонсо Португальским. И это не давало мне возможности продвинуть мои планы. Сейчас короли опять готовятся к походу и снова рассматривали мой проект, и Талавера сказал, что не подобает великим государям заниматься такими нелепыми проектами, и мне опять отказали. Но у меня ещё есть покровители, и окончательное рассмотрение отложили до окончания войны».

На это письмо Диего не ответил. Не к чему было отвечать, если отец пишет раз в три года. Но ещё через год, когда Диего исполнилось четырнадцать лет, Колумб снова написал:

«Сын мой Диего! Надеяться мне здесь больше не на что, и надоело мне попусту гоняться за королями, а они от меня убегают от осады к осаде, и конца этим осадам и войне не видать. А потому я решил уехать во Францию и написал французскому королю, и меня уже известили, что этот король ждёт меня с нетерпением. Теперь я уезжаю во Францию, а предварительно приеду проститься с тобой».

Это письмо Диего показал отцу Маркена, и Маркена тотчас написал Колумбу и просил его немедленно приехать в Рабида.

Глава четвёртая О том, как они пробили головой стену

Диего бежал вниз с горы с такой быстротой, что, казалось, голова убегает от ног и сейчас он полетит вниз. В этом стремительном беге он промчался мимо ехавшего ему навстречу старика. Старик сидел на муле сгорбившись и держал на коленях шляпу. Ветер играл его белыми волосами. Диего, пробежал мимо и вдруг почувствовал, как его сердце сжалось. Он бросился обратно и крикнул:

— Отец!

Мул остановился, старик легко соскочил с него. Мгновенье отец и сын почти с ужасом смотрели друг на друга, потом обнялись нерешительно и снова друг на друга поглядели, дивясь тому, как оба они изменились за эти шесть лет. Диего стал высоким и стройным юношей, и лицо у него было красивое, тонкое и капризное — взрослое лицо. Волосы Колумба стали совсем серебряные, и глубокие морщины изрыли его лоб и легли от крыльев носа к углам рта. Но сейчас, когда он выпрямился и расправил сгорбленные плечи, он был на голову выше Диего и строен по–юношески.

— У тебя дырка на плече, — сказал Диего и потрогал её пальцем. — Я бежал тебе навстречу. Я сверху увидел тебя, а потом подумал, что ошибся.

Они пошли рядом, а мул плёлся позади, останавливался, щипал цветы и травы. Тогда они тоже останавливались и поджидали его.

— Ты очень редко писал, — сказал Диего.