Колумб

— Сеньор, — сказал он, — его величество соблаговолит выслушать всех желающих обратиться к нему в это воскресенье, после ранней обедни. Я внёс ваше имя в список, и привратник вас пропустит. Только приходите вовремя, так как король обычно сам выходит к ожидающим его и неизвестно, к кому он сперва соизволит обратиться… Ах, как это просто, — вдруг сказал он, бросив быстрый взгляд на карту. — Любой капитан мог бы проплыть этот путь не сбившись. Всего только прямая линия.

Держа в одной руке свёрнутую карту, он подошёл к Колумбу и негромко добавил:

— Дорогой друг, — ведь вы разрешите так называть вас? — я вижу, ваши дела не блестящи. Его величество, вероятно, предоставит вам несравненно бóльшие средства… Мои возможности невелики, но разрешите пока предложить вам этот пустяк.

Изящным, почти женским движением подвесил он к поясу Колумба маленький тяжёлый кошелёк, воскликнул:

— До свидания, дорогой друг! — и исчез.

Тотчас появился лакей, и, снова переходя из рук в руки, Колумб добрался до привратника, где ждал его не успевший ещё соскучиться Диего.

Глава четвёртая О том, как исполнились все их желания

Диего сказал:

— Отец, купи мне такие сладкие коврижки, какие печёт наша хозяйка. Здесь на рынке их тоже продают. И купи мне башмаки с загнутыми носками, как у пажа.

Колумб купил ему всё, что он просил, и ещё третий кафтанчик, тёплый, на зиму, с круглым меховым воротником и пышными рукавами, под цвет к нему круглую шапочку с приколотым к ней шарфом. Кроме того, Колумб наконец сменил свою старую одежду на подержаное, но вполне приличное платье.

Дома он дал денег хозяйке и велел ей приготовить сытный обед.

— И блюдо перепёлочек! — крикнул Диего.

А Колумб сказал:

— И перепёлочек, и свежую рыбу, и всё, что можно достать.

В субботу вечером они пошли в баню. Это была большая зала, и посредине был бассейн; вокруг стояли столики, за которыми обнажённые купальщики пили вино или играли в шахматы.

Диего плескался в воде, прыгал, плясал, подымая фонтаном брызги, и пел, что взбредёт на язык:

Тёплая волна
Рыбками полна,
Звёздами, медузами и розами…

А Колумб молча смывал с худого тела всю накопившуюся за дорогу грязь.

Потом они сели за столик, и цирюльник обоим подровнял рыжие волосы, причесал их одинаково: на лбу чёлка, а волосы круто подвиты и сиянием окружают голову.

— Диего, — сказал Колумб, когда они шли домой, — этот замшевый кошелёчек похож на кошелёк Фортуната. Он такой маленький, а мы уже достали из него одежду, обед, и купанье, и надежду на много обеспеченных дней.

— А кто это Фортунат? — спросил Диего. Его рот был опять набит сладостями.

— Фортунат? Он встретил в лесу Фортуну — счастье. И она спросила его, что он хочет: долгую жизнь, здоровье, мудрость, красоту, почести или богатство?

— Я бы выбрал богатство, — сказал Диего.

— Я бы тоже. И Фортунат тоже выбрал богатство, и тогда Фортуна дала ему неисчерпаемый кошелёк. Но почести — тоже неплохо.

— Давай мечтать, — сказал Диего. — Будто мы выдумываем сказку. Будто мы встретили Фортуну — счастье, а она спрашивает: «Чего вы хотите?» А ты говоришь: «Я хочу почести!» А я говорю: «Богатство!» Ведь нас двое. Как ты думаешь, мы могли бы сказать Фортуне два желания? Давай почести и богатство, хорошо?

— Десятую часть доходов Индии и звание адмирала, — сказал Колумб и засмеялся.

Диего тоже засмеялся:

— Ну вот, адмирал! Это не сказка. Давай желать, чтобы ты был сам король.

— Этого нельзя: король уже есть, а второго не бывает. Но, знаешь, вице-королём можно, наместником короля. Вице-король Индии.

Ночью Диего проснулся и крикнул:

— Король Индии, мне хочется пить!

— Ты очень много поел сладостей, — ответил Колумб и напоил его водой из кувшина.

— Спокойной ночи, король, — сказал Диего и опять заснул.

Утром Колумб встал задолго до того, как колокола загудели к ранней обедне. Он долго одевался, но поесть был не в силах. Потом медленно пошёл ко дворцу.

И на этот раз снова привратник передал Колумба лакею, и тот повёл его вверх по лестнице. И на этот раз в аванзале перешёл он в руки второго лакея, но тот повёл его не в боковую дверцу, а прямо в огромную и роскошную залу, где множество людей шуршало и жужжало, как пчёлы в улье в летний и знойный день.

Зала была обтянута до половины стены ткаными обоями, изображавшими плывущие по волнам корабли, а выше, прямо на штукатурке, были написаны красками сражения и битвы. Особенно хорошо удались художнику гербовые щиты, развевающиеся одежды рыцарей и попоны коней, тоже украшенные гербами.

В зале стояло два поставца чёрного дерева, а на них расставлены были напоказ редкой работы кубки, кувшины и блюда. И у каждого поставца на страже стояли слуги. Но, кроме этих поставцов, другой мебели не было, и поэтому никто не сидел, а все разместились у стен, терпеливо ожидая и перешёптываясь.

И только когда проходил залой вельможа в одежде из золотого сукна или багровой парчи, ряды ожидающих начинали колыхаться и тянуться к нему, как прилив тянется к луне.