Кольцо мечей

- Добро пожаловать в Лагерь Свободы! - сказал солдат.

14

Они вошли. Сначала Анна, за ней Гисласон, а последним солдат, который закрыл дверь. С внутренней стороны она оказалась металлической с колесом. Солдат повернул его, словно запирая подвал старинного банка.

- Идите по коридору прямо, - сказал Гисласон.

Их шаги отдавались легким эхом. Еще она слышала жужжание вентиляционной системы, и больше ничего. Метров через сто они подошли к новой двери. Солдат открыл ее. За ней сиял свет, играла музыка. Анна узнала мотив - самый модный, когда она впервые очутилась на Краю конфедерации: "Эта жизнь на Краю". Название группы она успела забыть. Они появлялись и исчезали, точно кометы. Но песня была потрясающая: "Где никто до меня не бывал, и все правила новы". А потом: "Вместо вести из дома помехи, помехи..."

Но сейчас музыка гремела оглушительно, и она не могла разобрать слов. Звуковая аппаратура не лучшая во Вселенной.

- Что тут происходит? - спросил Гисласон.

Синебровый солдат пожал плечами.

В стенах этого коридора было много дверей. Ближайшие были закрыты, но затем они поравнялись с открытой. Гисласон взял ее под локоть и вошел вместе с ней.

Обычный кабинет, где за письменным столом сидела ничем не примечательная женщина даже без гребня на голове. Ее волосы - густые, кудрявые и черные - торчали крутыми завитками от лба до шеи. Она была не в форме, а в строгом костюме - темно-синем с серебристой рубашкой. Галстук, темный и узкий, был заколот под высоким воротничком серебристой булавкой в виде дельфина.

Гисласон закрыл дверь, и музыка сразу стала еле слышной.

- Зачем вам эта какофония?

- Плохая звукоизоляция, - ответила женщина. - Между коридором и комнатами. Но и только. В соседних комнатах ничего не слышно, и наружу не доносится ни единого звука, я проверила. Но - учитывая все обстоятельства - музыка не такая уж плохая идея. - Она помолчала. - И полезна для поддержания боевого духа. Напоминает, что мы сражаемся за человеческую цивилизацию. Так вы - мэм Перес?

- Да. И мне хотелось бы узнать точно, в какую ситуацию я попала. Где я? Что это за место? И что будет с моим катером? Разве враги... то есть хвархаты не сумеют его выследить? И что они подумают, обнаружив, что на нем никого нет?

- Отвечать на все ваши вопросы я не стану, - сказала женщина. - Но что касается катера... - она взглянула на запястье, - к этому моменту он, вероятно, уже затонул.

- Что?!

- Враги найдут только обломки, и на такой глубине, что поднять их на поверхность будет нелегко. Но если они доберутся до них или сумеют поднять, то обнаружат... что? - Она поглядела на Гисласона.

- Следы пожара, вспыхнувшего в камбузе, - ответил он. - Замыкание в кофеварке. Огонь добрался до топливных баков и бу-у-ум!

- Сукин сын! - вскрикнула Анна.

- У вас нет причин считать, что мать лейтенанта Гисласона в какой-то мере ответственна за его нынешнее поведение. Трупов враги, естественно, не обнаружат. Взрыв ведь произошел в открытом океане. Их унесло течением. Кто знает, куда? Хотя не исключено, что позже их выбросит на берег.

- Что?

- Один труп, - успокоила ее женщина. - И, конечно, не ваш. А Сандерса. Мы предпочтем сохранить его живым. Тем не менее, извлечь значительную часть необходимой нам информации можно за неделю, две, три, а тогда, если потребуется, мы можем разделаться с ним.

Да кто она такая? Анна быстро перебрала в памяти всех знаменитых нравственных чудовищ двух последних веков. Никто ведь не представил убедительных доказательств смерти доктора Менгеле. Но через сто девяносто лет... А полковник Питерсон покоится под памятником из черного гранита, посвятив всю свою жизнь (если верить надписи) Делу Американского Здравоохранения.

- Он объявится, только если хвархаты потребуют доказательств его смерти. Что же, если они начнут настаивать, его труп будет обнаружен на том или ином пустынном берегу. - Она помолчала. - Не в идеальном состоянии, но доступном опознанию и с наличием органов, которые позволят им точно установить, что он утонул.

Пресвятая Дева, эта тварь смакует мысль об убийстве. Об этом свидетельствовал ее голос, и ей явно нравилось пугать Анну Перес.

- Если нам удастся провести их, если они поверят в несчастный случай, вы и Сандерс покинете планету. Но не сразу. А пока, Анна - можно мне вас так называть? - вам придется пожить в Лагере Свободы.

- Он серьезно так называется?

- Это единственное место на планете, где мы свободны от вражеского наблюдения. Да, Анна, он называется именно так. - Она встала, и Анна увидела темно-синие элегантные брюки, довершавшие ее костюм. - Я провожу вас в вашу комнату.

Гисласон остался в кабинете, а женщина повела Анну дальше по коридору, в котором гремела новая песня, Анне неизвестная. И музыка все так же заглушала слова, хотя они были вроде бы английскими.

Они свернули в боковой коридор, где было чуть потише.

- Ну вот, - сказала женщина, открывая дверь.

Еще одна абсолютно обычная комната, похожая на номер в общежитии. Стол, кресло, шкаф, кровать, узкая дверь в ванную. Но, конечно, без окна.