Кольцо Кощея

Пощады некто не желает!
Все вымпелы реют и цепи гремят,
Наверх якоря поднимая,
Готовятся к бою орудия в ряд,
На солнце зловеще сверкая.
Конечно, с орудиями я немного загнул. Из всего опасного у меня были только пара удочек из орешника с лесой из конского волоса. Последние надергали из хвостов лошадей домовые по моему указанию. Крючки заказал у своего кузнеца – карлы подгорного, прибившегося к замку во время правления предыдущего Кощея. Зато наживка была самая разная. Начиная от червей, накопанных мелкой домашней нечистью, и заканчивая жмыхом и распаренными зернами. Да и лодка совсем не походила на легендарный крейсер.
Я собирался устроить себе самую замечательную рыбалку на реке Смородина, что протекала неподалеку. Неподалеку, это километрах в десяти, но мне было только в охоточку пройтись по земле под солнышком, чтобы размяться. А то каменные стены, мрачные подземелья и прочая зловещая атрибутика вконец достали.
Добравшись до речки, я с наслаждением расстегнул кафтан из черного бархата и шелка, чтобы немного остыть. Мне, по своей злодейской сущности, полагалось быть во всем черном, так что бархат, шелк и кожа на одеждах были непременно черного цвета. От кожаных одеяний я наотрез отказался. Вот еще, по такой жаре ходить в такой толстой и малодышащей сбруе, причем напоминая участника ролевых игр определенного толка.
Скинув кафтан на бережок, разувшись и закатав штанины до колен, я кинул лодку в воду и прыгнул в нее следом. Уже в полете я успел заметить, что одним бортом лодка уперлась в расщепленную корягу, острые края которой зацепились за резину лодки.

– Вот блин, – успел произнести я в тот момент, когда ноги коснулись дна посудины, и деревяшка проткнула толстый материал. С той стороны ударил огромный фонтан воды, мое надувное средство развернуло боком, а потом лодка перевернулась, не забыв накрыть меня сверху.

' А мы подводники, мы силачи', – успели промелькнуть слова шутейской песенки, услышанной как-то по телевизору во время просмотра юмористической программы. Вода резво и с готовностью хлынула мне в нос и рот, заставив кашлять и отплевываться, что под водой мог нормально сделать разве что, Гудини.

Сдувшаяся лодка, накрывшая меня сверху, сковывала движения и мешала выбраться на поверхность. Грудь стало распирать от нехватки воздуха.

– Бурлибл, буль-буль, – вытолкнул я из себя несколько пузырей и остаток кислорода. На несколько секунд мне показалось, что вот-вот и я вернусь обратно к себе домой, к ребятам возле речки, девчонкам-сокурсницам, но ничего не вышло. Дурацкое кольцо не желало терять свое приобретение в моем лице. Начав опасаться, что мое бессмертие может оказаться липовым, я активировал левитацию. И немедленно пробкой вылетел из речки, по пути собрав на себя лодку.

Поднявшись метров на десять в воздух, я стал плавно спускаться вниз. За все время так и не сумел нормально овладеть таким полезным свойством, вся моя левитация сводилась к прыжкам ввысь и возвращением обратно. Вот так я и скакал по лесу, подлетая до верхушек деревьев и падая обратно. Вся лесная нечисть и чисть в такие моменты пряталась по берлогам и норам, рассчитывая на то, что, окончательно сбрендивший, Кощей попрыгает и отойдет, оставив их в покое.