Кольцо

Она просидела так почти час. Потом до нее внезапно дошел смысл случившегося. Ариана поцеловала Манфреда в закрытые глаза, провела рукой по его лицу, вскочила и побежала прочь. Она мчалась со всех ног по направлению к тому переулку, где оставила свой маленький автомобиль. Там уже возились двое мужчин, пытавшихся завести мотор. Решительно сузив глаза, Ариана вытащила пистолет, направила его на своих соотечественников и заставила их поднять руки Потом села в машину, захлопнула дверь и, по-прежнему держа пистолет на изготовку, включила зажигание. Из переулка она выехала на задней передаче, развернулась и погнала машину вперед.

Теперь ей было нечего терять, не для чего жить. Меж разрушенных домов бродили мародеры — немцы, иностранные солдаты, в числе которых попадались и русские. Берлин еще не испил чашу страданий до дна. Возможно, ее убьют.

Ну и пусть, какая теперь разница. Однако она обещала Манфреду, что попытается спастись. Слово нужно держать.

Ариана быстро добралась до Ванзее, бросила в машину заранее приготовленные вещи. Из съестного взяла вареный картофель, хлеб, немного мяса. Не забыла деньги, парижский адрес, томик Шекспира. Обручальное кольцо Манфреда она оставила на пальце — пусть только попробуют отобрать у нее эту реликвию. Оставила она и венчальное кольцо, и его перстень. Если кто-то попытается отобрать у нее эти кольца, она будет стрелять. Губы Арианы были решительно сжаты, глаза прищурены. Она села в машину, положив пистолет рядом с собой. Бросила последний взгляд на дом, где жила с Манфредом; к горлу подступили душераздирающие рыдания.

Человек, который спас ее, ушел из жизни. Ушел навсегда.

Подавленная этой мыслью, Ариана почувствовала, что может умереть — прямо здесь, сию минуту. От Манфреда у нее осталось всего одно письмо, полное нежных слов и обещаний. Он написал это письмо на следующий день после того, как они занимались любовью в первый раз. И еще Ариана захватила с собой фотографии — те, что были сняты на Рождество, снимки, сделанные на балу в королевском дворце, несколько карточек из Тиргартена, а также портреты его первой жены и детей. Незачем чужим глазам пялиться на эти снимки. Они принадлежат ей, Ариане. И Манфред тоже принадлежит ей — до конца ее дней.

Глава 25

Слившись с многотысячным потоком беженцев — главным образом пеших и велосипедистов, хотя изредка в этом потоке попадались и автомобили, — Ариана поехала в западном направлении. Союзники не пытались останавливать женщин, стариков и детей, в панике бежавших из обреченного города. Смотреть на все это было невыносимо. Несколько раз Ариана останавливалась, чтобы помочь очередному несчастному. В конце концов она поняла, что подобные остановки небезопасны — всякий раз кто-то непременно пытался отобрать у нее машину. Посадить к себе она рискнула лишь двух пожилых женщин, которые были ей бесконечно благодарны. Они жили в Далеме, но сейчас мечтали только об одном — поскорее унести ноги из города. Их магазин на Курфюрстендам утром был разгромлен, их мужья погибли, и обе боялись, что им тоже не суждено остаться в живых.

— Американцы всех нас убьют, фрейлейн, — всхлипывая, причитала та, что постарше.

Ариана была иного мнения на этот счет, но слишком устала, чтобы вступать в споры В ее душевном состоянии беседа с другим человеком представлялась невыносимой мукой. Однако она знала: если бы американцы и в самом деле намеревались перебить всех немцев, они могли бы сделать это и раньше. «Фольксваген» еле тащился по запруженной людьми дороге. В конце концов Ариане удалось свернуть на знакомый проселок, по которому можно было двигаться несколько быстрее. Бензин кончился в Касселе, находившемся в двухстах милях от Берлина.

Своих попутчиц Ариана высадила еще в Кальбе, где тех с распростертыми объятиями и слезами встретили двоюродные сестры. Наблюдая эту сцену, Ариана чувствовала нечто вроде зависти. Ведь ее на всем белом свете никто теперь не ждал. Оставшись одна, она гнала машину вперед, находясь в странном оцепенении. В конце концов автомобиль замедлил ход и остановился. Запасная канистра оказалась пуста — Ариана забыла ее наполнить. До Саарбрюккена, где, по плану Манфреда, она должна была перейти французскую границу, оставалось еще полдороги — двести миль. Молодая женщина сидела неподвижно, думая о людских толпах, хлынувших на запад из германской столицы. Теперь она превратилась в песчинку, затерянную в этом потоке. У нес нет друзей, лет имущества, и идти ей тоже некуда Вытерев слезы, Ариана бросила последний взгляд на маленький серый автомобиль, подхватила узел с вещами и пешком отправилась дальше на запад.

Понадобилось два дня, чтобы преодолеть сорок миль до Марбурга, Оттуда старый деревенский доктор подвез ее до Майнца. Они ехали вместе три часа, но почти не разговаривали. Благодаря доктору Ариана выиграла целых восемьдесят миль. В Майнце врач сочувственно посмотрел на свою спутницу и предложил подвезти ее до Нойкирхена, сказав, что это в принципе ему по дороге. Ариана с благодарностью согласилась, хотя происходящее доходило до нее с трудом.