Кольцевой разлом

  - Не будем торопиться, послушаем других,- произнес Корсаков. Поднялся грозный коротышка - отставной генерал-лейтенант, отвечавший за тыловое обеспечение. Говорил он довольно долго, перечисляя степень обеспеченности боевых отрядов продовольствием, медикаментами, горючим,   называя адреса пунктов питания и перевязочных пунктов. Нехватку врачей покрыть так и не удалось, однако было решено, что в первые часы восстания специальный отряд захватит клинику имени Склифосовского и переведет медицинский персонал оттуда в центр. Корсаков внимательно слушал, как командиры боевых групп перебрасываются вопросами с его заместителем по тылу, однако неразрешимых проблем не возникло. Слово передали заместителю по связи и управлению. Тот сообщил о наличии ретрансляторов сотовой связи на многих домах, подлежащих захвату,- кстати, и при выборе объектов для захвата учитывалось наличие ретрансляторов, которые восставшим следовало держать под контролем. Кроме того, было закуплено через Чечню несколько телефонов спутниковой связи. Для ретранслятора, висящего на высоте в несколько десятков километров, не существует никаких наземных помех, и частотными каналами спутника может пользоваться кто угодно, но в то же время никто не вправе в мирное время заглушить спутник. Для страховки в каждом секторе обороны предполагалось иметь несколько обычных армейских раций, причем некоторые радисты должны были находиться на крышах, а их рации - работать в режиме ретрансляторов. Идею о захвате расположенных под землей армейских защищенных пунктов управления пришлось отвергнуть, поскольку их захват потребовал бы немалого времени, а оборона - немалых сил. Задачи акции можно было выполнить и при использовании других, более доступных средств связи. Связью в организации занимался никогда не служивший в армии москвич Валера Мечников, обычный инженер-радиолюбитель, белокурый щекастый весельчак, который в свое время лишь благодаря влиятельному отцу не загремел в тюрьму за радиохулиганство. При коммунистическом режиме вторжение голосов самодеятельных любителей в политические телепередачи власти не хотели рассматривать как простую шалость, особенно если такие вторжения происходили намеренно и сопровождались разными скабрезными шуточками. Корсаков сначала полагал, что для Мечникова вся акция - лишь повод учинить радиохулиганство в   неслыханных ранее масштабах, а его вояж в Боснию был предпринят в погоне за приключениями. Корсаков не доверял легкомысленным людям, поскольку видел, как легко они забывают то скверное, что им приходится совершить. Мечникова он застал в окружении "фюрера" и поначалу не имел на радиопирата никаких видов, но затем между ними состоялся знаменательный, хотя и очень краткий разговор. Корсаков ожидал "фюрера" по какому-то делу, сидя в теплой комнатке в конторе плодовой станции и безучастно глядя на покрытое снегом поле за окном и за ним - серую щетинистую стену парка. Мечников сидел за столом у окна и чинил чей-то магнитофон. В соседней комнате о чем-то спорили работники плодовой станции. Мечников спросил вполголоса:

  - А вам в Боснии где приходилось бывать?

  - Сребренице, Горажде, Брчко, Босанско-Грахово... Ну и Сараево, конечно,- ответил Корсаков. А что?

  - Лихо,- с уважением произнес Мечников, услышав названия мест наиболее ожесточенных боев. - Да нет, я просто так спросил. Слыхал от ребят, что вы тоже были в Боснии, а вот не довелось повстречаться. Я-то все больше на одном месте сидел, под Сараево.

  - А мне, наоборот, приходилось разъезжать,- подавляя зевок, сказал Корсаков. - Я числился инструктором, а это значило - куда пошлют. Туда, где спокойно, как-то не посылали.

  - Да, мы там слыхали о вас,- заметил Мечников и, помолчав, добавил: - Хорошее было время.

  - Вот как?- поднял брови Корсаков, неожиданно почувствовав интерес к разговору. - Чем же? Война все-таки тяжкий труд. Или связистам легче?

  - Не сказал бы,- возразил Мечников. - Я там выкопал столько траншей, что если их развернуть в одну линию, то по ним оттуда до Москвы можно добраться. Но там действительно было легче.

  - Чем же?- повторил вопрос Корсаков.

  - Ну, большинство ведь ехало туда для того, чтобы на благо России   потрудиться,- объяснил Мечников.- Сербы и русские - они ведь братья, вот и хотелось отстоять своих. А на самом деле получалось как бы бегство: в России ведь непонятно, в кого стрелять, да за стрельбу и посадить могут, а в Боснии все ясно - вот свои, вот враг... Нет, я ни о чем не жалею, за брата заступиться - святое дело, но пока мы там за братков заступались, здесь-то лучше не стало. Да что говорить,- стало совсем наоборот,- Мечников махнул рукой и тоскливо посмотрел в окно. - Нет, так жить нельзя,- решительно заявил он. - Лучше что угодно, хоть всем сквозь землю провалиться, но только не такая жизнь.