Колонна

– Нуждающихся здесь очень много. Крайне нежелательно, чтобы один и тот же человек взял продукты дважды, тогда как кто-то другой не получит ни разу. А в вечерних сумерках это может случиться запросто. Вот завтра с утра начнем и засветло закончим. Никто не будет в обиде, – проговорил он.

В этот момент зазвонил его телефон.

Идрис выслушал какое-то сообщение, сунул телефон в карман и, приглушив голос, сообщил мне:

– Только что наш спецназ захватил зиндан в Табаре. Взяли его без единого выстрела. Потерь среди спецназа нет. Из плена освобождены пять человек, среди них тот русский парень, который был привезен из Ирака. Отличный результат. Немалая заслуга в этом именно твоя.

Я собираюсь идти в наш бронефургон, чтобы там поспать, хотя бы сидя в кресле, и напоследок уточняю:

– Товарищ полковник, завтра мои парни тоже участвуют в раздаче гуманитарки?

Идрис жмет плечами и отвечает:

– Видимо, да. К сожалению, у нас каждая пара рук на счету, а народа сюда придет более чем достаточно, несколько тысяч человек.

– Уведомляю официально, что я от участия в этом воздержусь. Моя задача отслеживать тех негодяев, которые придут сюда для того, чтобы устроить теракт. Этого допустить никак нельзя.

Полковник смотрит на меня и, как видно, пытается понять, то ли я что-то знаю, то ли просто решил повыпендриваться.

– Сотрудники матукки изучали обстановку и сообщили мне, что все под контролем, – заявляет он. – Думаю, теракты крайне маловероятны. Нет-нет, я не в том смысле, что ты тоже должен участвовать в раздаче. Это просто к сведению.

– Матукке я доверяю, но на свои глаза надеюсь больше. Будем надеяться на лучшее.

Идрис немного медлит, а потом с оттенком досады в голосе добавляет:

– Если честно, у меня самого не очень хорошие предчувствия. Будем максимально внимательны и бдительны, но не станем впадать в паранойю, проявлять излишнюю подозрительность. Согласись, шайтаны ведь тоже не всемогущи.

Это верно.

Я забираюсь в бронефургон, нахожу свободное место, сажусь поудобнее и начинаю медленно считать: один, два, три, четыре… Не дойдя до тридцати, проваливаюсь в крепчайший сон.

Просыпаюсь я без будильника в половине шестого утра. Солнце еще только показалось. Здесь не так, как в России. У нас в середине июня не успеет толком погаснуть вечерняя заря, как ей на смену вскоре после полуночи спешит утренняя. А в Аскеростане даже летом и светает позже, и темнеет раньше.

На экваторе вообще, говорят, толком нет ни рассвета, ни заката. Шесть утра – солнце прыг из-за горизонта! Только что была ночь, и вот уже ясный день. Шесть вечера – солнце шмыг за горизонт! Только что был день, и вот уже настоящая ночь.

Ешкин кот! Как же я соскучился по дому!

Я умываюсь, слегка разминаюсь, завтракаю сухим пайком. В шесть просыпаются все остальные.

Ближе к семи начинается раздача гуманитарки. Две фуры почти сразу же отбыли в пригороды. Народищу собралось – площадь битком забита. Правда, люди хоть и голодные, но ведут себя вполне достойно. Никакой давки и грызни.

Впрочем, тут ведь старики всем заправляют. Пришли на площадь несколько почтенных аксакалов и объявили, что позор тому, кто будет лезть по головам, отталкивать слабых и больных, а уж пихнуть в сторону женщину с ребенком – и вовсе дело немыслимое. Все тут же пошло как по маслу. Люди подходят, берут продукты и уходят. Все же это очень даже правильно, когда мудрые старики пользуются такой властью и авторитетом.

Как только процесс пошел, я предупредил своих ребят, чтобы ухо востро держали и вовремя вычисляли в толпе возможных террористов. Зия Эльтым едва ли упустит такой момент, как получение людьми гуманитарки! Он обязательно подготовит какую-то пакость. Да, может быть, еще и не одну.

Сам я спешно бегу к местам пропуска на площадь получателей продуктов. Их пять, на входе дежурят местные полицейские и ополченцы. Все при оружии. Как будто все по уму. Но что-то меня все равно беспокоит, упорно гложет изнутри. Как будто мы проморгали какое-то очень важное обстоятельство. Это и понятно – человек не всеведущ.

Я проталкиваюсь от одних ворот к другим. Улицы, ведущие к площади, забиты народом. Да уж, тут и сотни фур будет маловато! Но лучше хоть что-то, чем вообще ничего.

У крайнего левого прохода скопились какие-то люди с фотоаппаратами и видеокамерами. Масс-медиа прискакали! Тут и американцы, и немцы, и французы, и несколько человек от «Джа-Альзиры».

Я их уже и без подсказок узнаю, причем не только по фирменным логотипам, но даже и по лицам. Этих ребят я осматриваю особенно придирчиво. Понятное дело, не таращась в упор, а краем глаза, боковым зрением. Делаю вид, что смотрю на соседний проход, а сам изучаю джа-альзировцев.