Колония

— Я не весел, — ответил Кобб. — Счастлив. Рад видеть, что сплел наконец все в единое целое. Ты лидер, сынок. Ты вычислил все это дело и знаешь, чего ты хочешь добиться. Не уверен, что я согласен с тобой — тебе, знаешь ли не удастся избежать коллапса.

— Мы можем попытаться.

Кобб печально покачал головой.

— Эти идиоты на земле разграбили всю планету и доразмножались до такой степени, что спасти их не сможет никто на божьей зеленой Земле.

Дэвид почувствовал, что улыбается.

— А мы не на божьей зеленой Земле. В этом-то и весь мой довод. Мы можем помешать им перебить самих себя.

Старик выглядел задумчивым.

— Думаю, что мы не сможем предотвратить коллапс, Дэвид. Отсрочить его, возможно. Но нельзя предотвратить неизбежное.

— Я удовлетворюсь и отсрочкой, — пожал плечами Дэвид. — Если мы сможем отсрочить его на достаточно долгий срок, то, может быть он минует.

— Оптимизм юности. — К Коббу вернулась усмешка. — Ну, ты поставил себе большую задачу. Желаю удачи.

— Эй, подождите, я берусь за нее не в одиночку.

— Да, но начальник ты. Это твоя работа. Ты теперь лидер. Моя задача окончена. Отныне ты можешь взять бразды правления в свои руки.

— Ноя не хочу брать бразды правления!

— Круто. Я тоже этого не хотел. Но ничего не попишешь, ведь требуется вершить определенное дело. Ты никогда не позволишь сделать это кому-нибудь другому, потому что ты знаешь, как с ним надо управиться. Ты можешь сделать его как надо. И сделаешь.

Дэвид знал, старик говорит правду. Он никак не мог отвертеться и вернуться к прежней жизни. И все же, вместо того, чтобы почувствовать себя нагруженным тяжкой ношей, он чувствовал себя легким на подъем, сильным, счастливым.

Кобб все еще усмехался.

— Ты уже приказываешь Гаррисону. Ты заставил прислушаться к твоим словам Всемирное Правительство и Освободителя. Как тебе ощущение чувствовать себя движущей силой?

— Я… — Дэвид откинулся на спинку кушетки. — Знаешь, мне действительно хотелось бы сделать пару вещей.

— Например?

— Ну, по крайней мере, первый шаг, — начал Дэвид. — В перуанских Андах есть маленькая индейская деревня. Я не хочу, чтобы цивилизаторы сожрали их землю и превратили ее в новые города. Я хочу, чтобы их оставили в покое.

Кобб кивнул.

— Не слишком легко провернуть, знаешь ли.

— Или, может быть… может быть, мы сумеем построить для них космическую колонию — дать им свой собственный мир, где их никто и никогда не потревожит.

— Представляю себе лицо Гаррисона, когда ты скажешь ему это.

— И Лео, — перешел ко второму пункту Дэвид. — Если он вытянет цел и невредим, и госпиталь даст ему чистое карантинное свидетельство, я хотел бы отправить его в Нью-Йорк и посмотреть, не сможет ли он добиться какого-то толку с того, что случилось в городах.

— Отправить его обратно в Нью-Йорк?

— А почему бы и нет? Он знает проблемы. Может быть сумеет найти какие-то решения.

— Это все равно, что послать гунна Аттилу в монастырь! — возразил Кобб. — На руках Лео слишком много крови.

Дэвид пожал плечами.

— Назовите мне политического лидера, человека, достигшего власти, не окровавившего своих рук. Джордж Вашингтон? Ясир Арафат? Освободитель?

— Его никогда не примут в Штатах после того, что он там натворил.

— Народ его примет. Даже белые люди примут его, так как он может говорить от имени всего небелого большинства США.

Кобб покачал головой.

— Вы ответите мне на один вопрос? — спросил, поддавшись внезапному импульсу Дэвид. — Личный вопрос?

Старик выглядел озадаченным и сказал:

— Если смогу.

Дэвид почувствовал, как колотится в груди его сердце.

— Вы… мой настоящий отец?

Озадаченная нахмуренность Кобба растаяла.

— Твой генетический отец? Нет, сынок. — Глаза его сделались самыми мягкими, какими их когда-либо видел Дэвид. — И кто он был, тоже не знаю. Хотя, желал бы знать, так как я очень горжусь тобой. Не мог бы гордиться больше, если бы ты был моя плоть и кровь. Не мог бы любить тебя в большей мере.

Дэвид сообразил, что он поднялся на ноги, стоя перед экраном с изображением в натуральную величину.

— Спасибо за это, — сказал он. — Я давно любил вас, как родного отца.

Кобб закашлялся и выглядел смущенным.

Протянув руку, Дэвид коснулся холодного стекла видеоэкрана.

— Отдохни теперь немного.

— Отдохну. Ведь в среду заседание Правления.

Экран померк до серой пустоты, оставив Дэвида стоящим перед ним в одиночестве. Долгое время он оставался в тихом кабинете, отрезанный от всех, думая и гадая.

Затем он заметил на стене электронные часы-календарь. И внезапно перешел к действиям. С шевелящейся в нем бурлящей смесью приятности и опасения, он поспешил выйти из административного корпуса и нашел на парковочной стоянке перед ним электропед. Всю дорогу до соседней деревни он жал на педаль акселератора.

Остановился он только раз в крошечном магазинчике на тихой деревенской улочке. А затем быстро понесся к многоквартирному зданию на окраине деревни, где жила Бхаджат.