Колониальный рефлекс

Мне никогда не нравился переход из сна в реальность. Словно получаешь небольшой удар по голове и чувствуешь, как весь организм, от макушки до ног, пронзает приливная волна. Поток энергии, пробуждающий из дремы, проходит по телу, запуская расслабленные мускулы и активируя основные системы, необходимые для каждодневной жизнедеятельности. С мозга будто сползает медуза, до того нежно обнимавшая его, заботившаяся о нем. И совсем нехотя делает это, ощутимо отрывая каждое щупальце от заветного места. Так происходит, если ты просто меняешь мир снов на действительность.

Совсем другая история, когда ты приходишь в сознание после того, как твое тело познакомилось с импровизированной теркой для овощей, а череп крепостью посоперничал с горными породами. Апогей впечатлений, если ты открываешь глаза, а мир вокруг кружится, можно достичь только при наличии самого главного условия: ты связан и тебя куда-то тащат два отвратительных на вид существа, вспахивая твоим телом землю. Да, пожалуй, так паршиво я себя давно не чувствовала.

Я подергала руками и убедилась, что они связаны. Затем попыталась подтянуть их к себе, чтобы перегрызть веревки и освободиться. Те оказались прикреплены к путам, которые стягивали мне живот. Я старалась не дергаться, чтобы падальщики не поняли, что ко мне вернулось сознание. Тело ныло, спина болела, в том числе и от того, что ее царапали и драли камни. Голову сзади саднило, будто выдрали все волосы, так как и ее не потрудились защитить от ушибов тащившие меня нелюди. Ноги свело, а начиная от лодыжек, где они были связаны, я вообще не чувствовала их. Наверное, я давно в таком неприглядном состоянии. По крайней мере из всего этого можно заключить, что благосостояние моего здоровья им не интересно, а значит, долго держать меня живой никто не собирается.

В голову не лезло ни одного порядочного плана бегства. Как вообще реализовать побег с онемевшим телом? В кармане лежал футляр со скальпелем, который сунул мне Виктор, но веревка, фиксировавшая руки, ограничивала движения, и добраться до него я не видела возможности.

Если они тащат меня в логово, где будет много падальщиков, шансы выбраться сократятся до нуля. Поэтому я должна попытаться освободиться по дороге. Я еще раз постаралась дотянуться до кармана, но все с тем же результатом.

Неужели все закончится вот так? Разве малыш не заслужил права увидеть мир? Неужели Виктор рисковал своей жизнью и жизнью своей сестры напрасно, подделывая результаты моих анализов, чтобы о беременности не узнал Строганов? Неужто напрасно пропали его усилия помочь мне сбежать в конце концов? А как отнесся бы Демиан к ребенку? И сказала бы я ему когда-нибудь?

Внезапно падальщик с длинными темными волосами, клоками свисавшими с немытой грязной головы, остановился. Второй взглянул на него, последовал его примеру и кинул веревку, отчего мои ноги с силой стукнулись о землю. Пронзившая меня боль порадовала, сигнализируя о том, что конечности еще не утратили чувствительность.

Падальщики согнули колени, а головы вытянули вперед, от чего их позы приняли оборонительный вид. Я выискивала в темноте причину их поведения. Даже если это отряд профессора, меня такой вариант больше радовал, чем тот, где я должна стать обедом. Возможно, встретились другие падальщики, которые будут оспаривать право на добычу. Тогда у меня появится время, чтобы сбежать.

Пока они вынюхивали врагов, я отыскала острый на вид камень, перевернулась на бок и поползла в его сторону. Патлатый, услышав шум моего передвижения, повернулся и тихо рыкнул на меня. Я замерла, но, как только он отвернулся, снова возобновила свое продвижение, пока не достигла камня. Повернувшись на живот, я прижала к булыжнику руку и начала старые, как мир, движения в стремлении освободиться. Практически сразу камень порезал кожу на руке, но я продолжала попытки перетереть веревку.

Сзади послышался шум, но я не стала тратить время на любопытство. Моя основная проблема – веревки. Если я от них не избавлюсь, навряд ли у меня появится шанс выжить, что бы там сзади ни происходило. Как только смогла освободить руки, я полезла за скальпелем, но тут что-то с силой дернуло меня за плечо. Футляр с моим единственным оружием выскользнул из кармана, а я оказалась прижата ногой к земле. Надо мной возвышалась высокая фигура. На лице под козырьком кепки красовалось приспособление, подобное моему прибору ночного видения, а в руке поблескивала, направленная на меня, катана.

– Ты кто? – просипела я, вцепившись в чужую ногу пальцами.

– Ты не диплок!.. – воскликнул человек возбужденным голосом и сорвал с меня очки таким стремительным движением, что моя голова невольно снова стукнулась о каменистый пол.

– Ай! – на этот раз не выдержала я.

Ногу с моего плеча убрали, и я сделала попытку подняться, но тут же снова оказалась опрокинута.

– Да что с тобой такое?! Прекрати, – возмутилась я, нащупала прибор ночного видения, мотающийся на груди, и снова надела на глаза. Теперь я могла снова видеть нападающего.