Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой

Pferd im Mantel Колокола обречённых Часть первая: Очищение молитвой

Вместо вступления…

  В стороне от больших городов,
  Посреди бесконечных лугов,
  За селом, на горе невысокой,
  Вся бела, вся видна при луне,
  Церковь старая чудится мне.
  И на белой церковной стене
  Отражается крест одинокий.
  Да, я вижу тебя, Божий дом!
  Вижу надписи вдоль по карнизу
  И Апостола Павла с мечом,
  Облачённого в светлую ризу.
  Поднимается сторож — старик
  На свою колокольню — руину,
  На тени он громадно велик
  Пополам пересёк всю равнину.
  Поднимись! И медленно бей,
  Чтобы слышалось долго гуденье
  В тишине деревенских ночей.
  Этих звуков властительно пенье,
  Если есть в околотке больной,
  Он при них встрепенётся душой.
  И, считая внимательно звуки,
  Позабудет на миг свои муки.
  Одинокий ли путник ночной
  Их заслышит — бодрее шагает,
  Их заботливый пахарь считает
  И, крестом осеняясь в полусне,
  Просит Бога о ведренном дне.

(Н.А. Некрасов)

«И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это — томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь»

(Еккл 1:17,18).

Если бы ты был птицей, увидеть всё, творящееся окрест, было бы для тебя намного проще. Увидеть — но не понять. Но уже хотя бы поэтому ты бы был счастлив. Ибо во многом знании — многие беды, говорит Библия. Зачем они тебе, эти знания, если ты птица? Птица свободна. Свободна от понимания того, что она видит и чувствует. Ей хорошо — своим сознанием она не в силах охватить объём обстоящего вокруг себя и создана неспособной выйти за рамки своего птичьего понимания.

Добрые утренние солнечные лучи ласково грели бы твои пёрышки, а летний ветер — тот, который гуляет там, в небе, обдувал бы твоё беспомощное тельце в то время, как ты, расправив крылья, парил бы в этих лучах и ветре. Ты бы мог, кружась в небе, в этот солнечный день спускаться всё ниже и ниже к земле, пока не попал бы в эту низкую молочную облачность, марево, которое покрывает землю ещё с раннего утра. Пронизывая это марево, пулей ты спустился бы вниз, к самой земле и, набирая скорость, мог бы понестись над серой лентой старой дороги, петляющей между островами леса и топями болот. Взмывая вверх и опускаясь практически до асфальта, ты бы летел над привычной тебе пустотой. Но пустота эта обманчива, дружище, ох как обманчива!

Если бы Господь и вправду создал тебя птицей, он проявил бы милосердие. А как ты создан человеком — смотри и знай, страдай и чувствуй боль, и с этим живи. Слышишь там, вдалеке, надрываясь, звонит колокол?! Как писал классик, он звонит по тебе — и время поторопиться. Господь почему-то забыл тебя здесь, на этой земле, а может быть у него на тебя особые планы. Тебе не узнать этого. Ты человек, а не птица, но от этого не легче. Тебе не взлететь туда, к солнцу, выше облаков и тумана. Наверное, ты обречён. Слушай звон колокола и иди на благовест. Больше ты предпринять ничего не в силах теперь — а когда мог, не делал. Храни тебя Боже, дружище.

1. ТЕПЕРЬ. Май 2017 года, Кушалино, Тверская область. Фёдор Срамнов