Колокол

– Мы так и будем жить, Ирен, делая вид, что ничего не случилось? – обернулся на неё Фабьен.

– А ты ещё не привык? – И она выдала какую-то горькую, несвойственную ей улыбку.

6 глава

Я бродил по Сен-Мало до полуночи, ища тот проклятый дом. Все они были как один, и никакой не запомнить: серые и тёмно-серые, с каменной кладкой и белыми окнами, с высокими арками и маленькими балконами, с покатыми крышами и флюгерами на них. Лавки – посудные, кондитерские, сувенирные… Узкие улочки, старые лестницы, невысокие домики в три-четыре этажа… Каким же был тот дом? Я ничего не помнил, ничего, кроме белых перчаток и такого же белого лица. Чего он хотел от меня? Почему от меня? Почему моя Маргарет?

– Почему бы и нет, – сказал тот же голос.

Он стоял напротив, всё такой же, каким я его и запомнил.

– Хорошо, что вы пришли, – он протянул мне руку.

Я не ответил.

– Ваше право, – он улыбнулся.

– Где Маргарет? – спросил я.

– Не с вами?

– Нет.

– Вы уверены?

– Вы же знаете, что уверен!

– С чего мне знать?

Удивительно, но лицо это было настолько степенным, что не выдавало никаких эмоций; даже вопросы его звучали не вопросами, а утверждениями. Он только и делал, что соглашался со мной, отчего ещё больше злил.

– Пока я не встретил вас, она была рядом. – Я подошёл к нему.

– Может, она и сейчас рядом, просто вы не видите её? – Человек снова улыбнулся.

Он что-то знал, точно знал – и издевался надо мной. Чёртов псих… Я не мог понять его взгляд; он вроде как изучал меня, оценивал, примерял на меня что-то…

– Что вы сделали с Маргарет? Зачем она вам?

– Мне – незачем, – сказал он совершенно спокойно. – Люди теряются, друг мой.

– Я вам не друг, – я разжал дрожащие кулаки, чтобы ненароком не врезать ему.

– Это не вам решать.

Уголки его рта слегка приподнялись; он надвинул широкую шляпу на свой ровный и длинный нос и указал мне вперёд, будто там видно было, куда идти. Ни одного фонаря не горело на этой проклятой улице.

– Сегодня на острове перебои с электричеством, – сказал он, – глупые чайки поджарились на проводах. Вы когда-нибудь видели, как падают сгоревшие птицы?

– Нет, не видел.

– Они какое-то время ещё сидят на проводах, а через миг, как куски угля, падают на землю, поднимая своей чёрной тушкой такой же чёрный клуб пепла. Вы не были в лесу после пожара?

– Не был.

– Ваше счастье. Пройдёмте.

Мы пошли, только вот я не видел куда. Я ступал осторожно, боясь наткнуться на спящих бродяг или мерзких крыс, на что-либо спящее, – я не любил темноты. Было слышно, как кто-то шерудится по углам подворотен и пищит; я боялся этих тварей до жути.

– Не бойтесь, почти пришли, – сказал незнакомец.

Через пару метров мы уткнулись в массивную дверь. Он потянул её на себя. Та заскрипела, но поддалась, не сразу, нехотя, с тугим стоном проржавевших петель; дверь отделяла себя от каменной кладки проёма.

Темнота, такая же, как и снаружи.

Этот незнакомец… Как же его звали… Норах. Он взял что-то со стены и чиркнул спичкой; свеча затлела, испуская чёрный взвивающийся дым. Норах нёс чугунный подсвечник, освещая мне путь.

Вниз вела длинная лестница, крутая и мелкая, как раз чтобы удобнее было упасть. Я ступал боком, только так мои ноги не соскальзывали со ступеней. Одну за другой, одну за другой я перешагивал их, пока не спустился в подвал.

Это был бар или что-то вроде того. Обычная пивнушка с толпой людей. Все они разом посмотрели на меня. Тот, кто пил, оставил бокал, кто докуривал, обжёгся подступившим к пальцам тлеющим пеплом. Замешательство их длилось недолго, пока Норах не посмотрел на них. Тогда они продолжили пить, ударяя кружки о кружки, роняя пену на деревянный стол; сигары дымились и тлели, гогот и смех отлетали от стен. Я искал глазами Маргарет, всматриваясь в женщин.

– Её здесь нет, – сказал Норах, – пойдёмте присядем.

– Откуда вам знать? – Я не унимал нарастающей злобы. – Вы же не знаете, где она!

Норах выбрал ближайший столик.

– Если б я не знал, – равнодушно сказал он, – то не предложил бы вам вернуть её, не так ли?

Он придвинул под собой стул, я сел рядом.

– Что вы сделали с ней?

Норах будто не услышал вопрос. Единственное, чего мне хотелось, это вцепиться в его глотку; единственное, что удерживало меня, – мысли о ней.

– Я предлагаю вам сделку, – не замечая моего гнева, сказал он.

– Идите вы знаете куда!

– Мы пойдём, но не сразу. – Норах улыбнулся. – Не злитесь, прошу вас. Злость мешает нам думать.

– Вы похитили её? – Я встал из-за стола, с грохотом отодвинув стул.

В баре все замолчали и опять посмотрели на меня.

– Вы любите пиво? – как ни в чём не бывало спросил Норах.

Бар опять загудел. Я огляделся по сторонам. В дрожь бросало от этого места. Волнение скрутило живот, поднялось до груди, застряло у горла.

– Что это за место? Что здесь вообще происходит? – Мне казалось, все взгляды устремлены на меня; даже общаясь друг с другом, все эти люди будто подсматривали за мной. – Я сообщу в полицию.

– Сообщайте… Официант. – Он поднял руку.

На стол перед нами грохнули большие кружки, наполненные доверху пивом; по стенкам стекала хмельная пена.

– Вы пейте-пейте, – подталкивал Норах.

Я отхлебнул.