Колодец

Спустившись по косогору до половины, Лаура остановилась, в руке у нее что-то белело, наверное полотенце. Раздувая щеки, мальчик старался изо всех сил, но излишнее усердие не принесло успеха, скорее наоборот — без присмотра Рудольфа лодка стала вихляться как пьяная, от весел полетели брызги. Все — понятно, за исключением Мариса — махали Лауре. А она — странно! — постояв так немножко и не ответив на приветствия, повернулась, взошла на гору и скрылась из виду.

— Наверно, что-то забыла, — сказала Вия.

— Дай-ка весла мне, Марис, — строго сказал Рудольф, — и отправляйся на свое место…

Явно разочарованный тем, что не оценили его стараний, мальчик пересел на место Рудольфа рядом с Зайгой, и Рудольф в два счета подогнал лодку к мосткам.

Оба представителя сильного пола, оставшись в плавках, вошли в воду. Вия возвращалась из-за ольхового куста в голубом нейлоновом купальнике, неся в руках одежду.

— Теплая? — крикнула она издали.

— Да-а-а, — отозвался Марис, жестом приглашая следовать за ними. — Как молоко…

Осторожно ступила в озеро и Вия.

— Ну, не скажем, что кипяток, — вздрагивая, ответила она.

Зайга тихонько села на мостки и с завистью смотрела на купающихся. Ничего не говорила, не просилась и не хныкала — только смотрела. На плечах у нее все еще была серая вязаная кофта, которая защищала ее от брызг и которую она так и не догадалась положить на траву рядом с другими вещами Рудольфа.

Зайдя в воду по щиколотку, Рудольф обернулся и посмотрел на Томарини.

— Идем! — торопил его Марис и подергал за руку.

— Подожди немножко!

Вия заметила взгляд Рудольфа, удивилась:

— Что она так долго? — и тоже посмотрела на хутор.

Наверху не видно было ни души, труба дымиться перестала, — слава тебе господи, с этой ненормальной стряпней кончили.

— Может, сбегаешь, Зайга? Скажи, что мы заждались! — наконец попросила Вия.

— Сейчас.

Болтая рукавами кофты, девочка взбежала на гору и скоро возвратилась, за нею весело трусил Тобик.

— Где мама?

— Мама… — запыхавшись, выговорила Зайга, — мама не придет.

— Почему?

— Она огурцы поливает.

— Запрягла все же, — с усмешкой проговорила Вия.

— Что вы сказали? — спросил Рудольф.

— Это я о матери, — с улыбкой бросила она. — Ну что ж, ничего не поделаешь, идем одни.

Рудольф все еще смотрел наверх, на Томарини.

— Раз сказала — не придет, значит, и ждать нечего, — решительно произнесла Вия. — Пойдемте!

— Пой-дем! — эхом откликнулся Марис.

— Пойдем, — согласился и Рудольф, и они втроем побрели по воде, мальчик посередине, взяв взрослых за руки.

— Вы хорошо плаваете? — спросил по дороге Рудольф.

— Гораздо хуже, чем, например, вы, — лукаво ответила Вия.

— Приятно, что вы даете мне такую высокую оценку, — пошутил он. — Боюсь только, не слишком ли назойливо я себя рекламировал.

— Из Томариней все озеро, как на ладони. Тут ничего не скроешь.

— Рудольф, ты мне покажешь, как нырять? — потребовал Марис.

— Сперва надо научиться плавать. Ты умеешь?

— Смотри!

Пробежав несколько шагов вперед и повернувшись к взрослым, Марис неожиданно плюхнулся в воду, обдав брызгами их обоих, и стал энергично работать руками, продвигаясь к берегу, и взахлеб кричал:

— Я… я так же… как ты…

Это отдаленно походило на кроль.

— Марис, а где у тебя ноги?

— Че-во-о?

— Где у тебя ноги?

Мальчик встал и, отплевываясь, спросил:

— Как ты сказал?

— Ты же, дорогой, переступаешь по дну!

— Да ну!

— Вот тебе и да ну! Давай зайдем поглубже, я тебе покажу, как надо. Ложись грудью мне на руки. Смелей, не бойся!

— Ой, хи-хи…

— Я тебя немного опущу в воду. Когда лицо погрузится, задержи дыхание, а глаза не закрывай. Потом мне расскажешь, что ты…

— Тону-у!

— Не кричи.

— Так я же тону!

— Не можешь ты утонуть, Я тебя держу. Ну!

— Ой-й!

— Не дрыгайся, как лягушка.

— Держи крепче, только, хи-хи, не щекочи.

— Ну, смелей, и увидишь, что ничего нет страшного.

Марис фыркал, визжал и, захлебываясь, кашлял, отчаянно брыкаясь и взбивая брызги. Стоять рядом было просто невозможно, и Вия, зайдя по пояс, легла на воду. Плавала она действительно неважно и быстро устала. Но чтобы выбиваться из сил! В конце концов это же удовольствие поплескаться в летнюю жару, зачем его превращать в мученье… Сзади послышались всплески. Она бросила взгляд через плечо: сильными гребками ее нагонял Рудольф, вдали, у самого берега, скакал по воде Марис, а еще дальше, на мостках, серой птицей на солнечном берегу сидела съежившись бедная Зайга. Рудольф догнал Вию и поплыл рядом, стараясь подладиться под ее темп (она плыла «по-собачьи»).

— А правда, что тут есть места, где глубина доходит до тридцати метров? — спросил он.

— Ой, не пугайте меня! — коротко усмехнувшись, отозвалась она и чуть не захлебнулась.

— Сколько я ни мерил, больше восемнадцати мне пока не удалось обнаружить… если это вас может успокоить. Восемнадцать — максимальная глубина, два — минимальная, на Слезной мели.

— На Горе, — поправила Вия.

— На какой горе?

— То, что вы называете Слезной мелью, местные жители зовут Горой. Когда-то здесь был островок.

— Как романтично! Наверное, с замком, который затонул ночью, в бурю…