Коллапсис

И тогда в порыве отчаяния и безысходности Майкл Волкмер совершил вторую оплошность в череде последующих ошибок – позвал единственного лучшего друга, Джеймса Маккила. Джеймса, которому лгал всё это время на учёбе, что Кэллин уехала со своими друзьями-табунщиками, как он часто их называл, на очередной протест. Джеймс не упрекнул, не сказал ни слова, войдя в квартиру друга. Он даже не посмотрел на него. Как зачарованный прекрасным видимым только ему чудом, Маккил скрылся в спальне, где заперлась Кэллин. И никто не мог знать, что происходило в этой комнате в показавшийся вечностью Майклу час.

Но после прихода Джеймса всё наладилось. Кэллин стало лучше. На некоторое время.

На третий месяц бессонницы Кэллин изменила ему. С призраком.

* * *

В маленькой душной кухоньке, напоминающей больше кладовку, витали ароматы искусственных, но благоухающих специй. За небольшим столиком, за которым едва мог бы уместиться один человек, ужинали два закадычных друга, два будущих психиатра – Майкл Волкмер и Джеймс Маккил.

Как две стороны одной медали, как Инь и Янь, эти неразлучные друзья представляли собой полные противоположности друг друга. Всегда жизнерадостный Майкл, яркий, как полуденное знойное солнце. Густая копна волос, цвета вороньего крыла, слегка завивалась, спадая правым пробором чёлки на смуглый лоб. Улыбка его была заразительной и притягательной, взгляд чёрных глаз уверенный и прямой. Как человек он располагал к себе с первой минуты знакомства, а неугасаемый оптимизм даже в самой безвыходной ситуации поражал Джеймса, который выглядел, как мрачный и тщедушный молодой человек, страдающий хронической болезнью. Будучи младше Майкла и Кэллин на два года в свои двадцать три он выглядел старшего своего возраста. Длинные неухоженные волосы цвета выжженной соломы, обычно всегда завязанные любимой красной резинкой, спадали на сутулые плечи. Маккил редко улыбался, в основном только в тёплой компании друзей, коими считал Майкла и Кэллин. Только с ними он чувствовал себя уютно. Молчаливый и стеснительный, каким казался со стороны, он питался энергией Майкла, как вампир питается кровью.

Иногда Джеймса одолевали приступы паники: а что если Майкл и Кэллин исчезнут из его жизни? Как он справится без своей путеводной звезды в лике этих двоих?

Трапезничая дешёвыми магазинными фастфудами, Майкл и Джеймс тревожно прислушивались к скребущимся звукам из спальни и заговорщицкому шёпоту. Кэллин снова говорила сама с собой. Или, как она утверждала, со своим возлюбленным – единственным понимающим её человеком.

Джеймс перечитывал пятый раз инструкцию к таблеткам, от которых стала зависима Блэр. Побочные действия представляли собой целый пергамент с неутешительными процентами. В страшных столбиках из побочных действий в неврологии, желудочно-кишечном тракте и сердечно-сосудистой системе присутствовали также галлюцинации.

– А если бросить их пить? – с мудрейшей скромностью предложил Джеймс, сконфуженно взглянув на покрасневшего друга.

– Ты думаешь, я не пробовал?! Я и прятал их, и прекращал покупать!.. Но у Кэллин тут же возвращается эта треклятая бессонница! Она грозилась порезать себе вены, утопиться в ванне, если больше не сможет уснуть! По крайней мере, так было раньше! А теперь… а теперь… – горячо выкрикнув эти слова, Майкл стиснул зубы, зажмурился и ударил кулаком по лбу, сгорбившись от непосильного груза на его совести. – А теперь она пьёт их, чтобы увидеться с этим её невидимым дружком! Ты можешь себе это представить?! Каково это? Когда твоя девушка заявляет, что любит галлюцинацию! Галлюцинацию! Плод своего воображения! И упрекает меня в том, что я ни черта не понимаю, в отличие от него! Что она не больна, что ей не нужна помощь!

– Но Кэллин не больна!

В ясных голубых глазах Джеймса стояли непроизвольные слёзы: ему было больно слушать истерику лучшего друга, смотреть, как он терзается от общей для них боли.

– Майкл, слышишь меня? Не смей, не смей так говорить. Кэллин не больна…

– Не больна? – с едкой усмешкой переспросил Волкмер и, выпрямившись, со свистом втянул воздух. – Кэллин нужна квалифицированная медицинская помощь. Ей нужен специалист, Джимми, ты понимаешь это? Я и так протянул непозволительно долго из-за своей дешёвой самонадеянности! Я признаю свою ошибку и хочу помочь Кэллин.

– Ты хочешь упечь её в психушку? – испуг – вот что услышал Майкл в дрогнувшем, осипшем голосе побледневшего Джеймса, бойко воскликнувшего: – Кэллин не сумасшедшая! Майкл, с ней всё в порядке, это просто бессонница, а её плод воображения – защитная реакция психики. Господи, ты сам должен это понимать! Мы сможем сами помочь ей. Я поговорю с ней ещё раз…

– Я так больше не могу, – отрезал Волкмер, как если бы обрушил лезвие гильотины.

Именно это ощутил Маккил – гильотину, обрушившуюся на него в лике Майкла Волкмера.