Колечко со змеей

Я встала на ноги и радостно помахала Мадлен. Она так же, счастливо улыбаясь, помахала мне. Кажется, мы найдем общий язык. Первым делом мы с Никиткой привязали на длинную веревку хозяйственную сумку и спустили ее за окно. Мадлен сложила туда продукты. Потом, с сомнением оглядевшись по сторонам, она сама направилась к лестнице. Наша гостья была миниатюрной и, на вид, сильной и гибкой, как бывшая фигуристка или гимнастка. И в самом деле, я только немного придержала ее за руку, как она оказалась в комнате.

– Ура! – Завопили мы хором.

– Мы заслужили завтрак!

– Ура! – раздалось в ответ.

И мы переместились на кухню. Никитка разложил на столе учебники, тетради и возобновил беседу с гостьей уже визави. Я их не отвлекала – жарила яичницу, варила шоколад, разыскивала в Веркиных шкафах красивую посуду. Для завтрака я накрыла круглый стол в комнате. По-моему очень мило получилось. Особенно, если абстрагироваться от царящего вокруг хаоса.

– Прошу к столу!

– Ура! – было мне ответом.

– Ну, что ты выяснил? – приступила я к Никите, когда он закончил жевать.

– Я больше про себя рассказывал, – потупился ребенок.

– Зачем?

– Это у меня лучше получается. Я зачет «Моя семья» сдал на «пятерку».

– Молодец, конечно. Но про нее ты хоть что-нибудь узнал?

– Конечно. Ее зовут Мадлен.

– Это еще таксисты на вокзале выяснили.

– Ей сколько-то лет.

– Чего-чего?

– Я числительные после двадцати еще плоховато понимаю. Она живет в Париже. У нее там гостиная, спальня и кухня.

– Очень рада. А здесь-то ей чего надо?

– Вот это я сам ни пойму. Это мы еще не проходили.

– А, может тут дело в каком-нибудь мужчине? По-моему, наша Мадлен очень темпераментна.

– В каком еще мужчине? Из мужчин я могу спросить только про отца, дедушку и брата! Про любовника в «Моей семье» ничего не было.

– А что вы кроме «Моей семьи» проходили?

– «Моя комната». Я сейчас буду ей свою комнату показывать.

– Валяй, может, поможет.

Никитка с Мадлен направились в детскую, а я начала убирать посуду. Не успела я собрать со стола тарелки, как из Никиткиной комнаты раздалось громкое: «Вуаля!». Ну, или что-то похожее. Я бросилась на звук. Совершенно счастливая Мадлен сидела перед компьютером и радостно восклицала:

– О! О! О-о-о!

Если бы я не видела, что в этот момент она просто сидит за столом, наверняка подумала бы что-нибудь неприличное.

Обиженный ребенок дулся в сторонке. В его услугах больше не нуждались. Довольная Мадлен отправила сообщение и откинулась на спинку кресла. В самом деле, как просто решается проблема. Теперь ей остается только дождаться ответа. А когда ответ придет, там наверняка будет указан адрес, по которому ее надо будет доставить. Чудесно. Вызовем такси, вылезем в окно… А на улице сейчас полно народу. А отделение милиции буквально за углом. Так что посадить Мадлен в такси мы, скорее всего, не успеем. Надо что-то делать. И пока Мадлен, блаженно откинувшись в кресле, ждала ответа, я названивала Любаше. Та не торопилась брать трубку. Я уже начала нервничать, когда она, наконец, откликнулась.

– Любань, ты случайно, не знаешь, где твоя сестра сейчас находится?

– Думаю, дома.

– Неправильно думаешь. У нее дома нахожусь я. Верка поехала с родственниками, помогать в торговле. Не знаешь, на какой рынок?

– Понятия не имею. Прошлый раз они вообще пленку для парников в цыганский поселок возили. А что?

– Да она понимаешь, квартиру заперла и ключей не оставила.

– А зачем она тебя там заперла?

– Она не меня заперла, а Никитку.

– Ну и пускай дома сидит, так спокойнее.

– А мне-то надо уйти.

– Так тебя же там не запирали. Уходи.

– Как ты не понимаешь! Верка заперла Никитку. А мы с Мадлен залезли к нему в окно.

– Зачем? И с кем?

– С одной француженкой. Нам поговорить надо было.

– Поговорили?

– Не очень.

– Почему?

– Слабоват он еще во французском. Еще учиться и учиться.

– Я ж тебе говорила, что он во французском слабоват.

– Я и забыла совсем. А как Верке денег на уроки французского одалживала, помню.

– Так вылезайте обратно.

– Обратно не можем. Белый день все-таки. Народу на улице полно. Боюсь, арестуют.

– Когда в окно лезла, не боялась?

– Боялась, конечно, но очень надо было поговорить.

– Ненормальная. Ладно, сейчас приеду.

Ну, вот и хорошо, кажется, все благополучно разрешилось. Мадлен вышла из детской, помахивая листочком с адресом. Я посмотрела адрес: гостиница «Центральная». Мадлен, сияя от счастья, приложилась к листку губами. Я показала на телефон. Может она хочет кому-то позвонить? Нет, Мадлен отрицательно помотала головой. Может, те к кому она приехала, глухонемые? Все бывает. Я поспешила на кухню. Сварю шоколад для Любаши. По-моему, у нее не было особенного желания сюда ехать. Может, чашка горячего шоколада ее порадует? Жаль, что круассаны мы прикончили.

Любаша пришла не одна, а с дочерью.

– Пусть ребенок пообщается с носителем языка, – заявила Любаша, развалясь на диване. – Ну и жарища на улице.

– Наденька тоже сдала зачет на тему «Моя семья»?

– Не знаю. По моему, они вообще кроме «мама» и «папа» ничего не выучили. Пусть хоть послушает, как язык звучит.

– Любаш, боюсь, носитель языка торопится.