Колдуны и герои

— Если бы он был жив, он дал бы о себе знать тем или иным способом, — сказал Плачущий. — И сейчас, по прошествии веков, он в любом случае мертв, так что этот разговор бессмыслен.

— Сколько тебе лет, Джеймс?

— Двадцать шесть.

— А Балору?

— Шестьдесят… не знаю точно.

— А мне…

— Несколько сотен, я в курсе. Но Торин — не ты. В нашем мире люди не живут на протяжении веков. К счастью или к сожалению.

— Даже волшебники?

— Даже волшебники.

— Ты знаешь, мне это все равно кажется странным, — сказал Ланс. — Вот есть у вас враг номер один, могущественный волшебник, злоумышляющий против всей вашей организации. Он силен и опасен, его действия напоминают буйство стихий и уносят тысячи жизней, оказывают влияние даже на чертову географию вашего мира. И когда этот парень исчез при весьма загадочных обстоятельствах, вы как-то слишком легко поверили в то, что он мертв. Что это? Излишняя самоуверенность или обычная близорукость?

— Его искали десятки лет! — выкрикнул Плачущий. — Что ты вообще знаешь о нашем мире, чужак?

— Вы никогда не думали, что нынешняя угроза может исходить из прошлого? — поинтересовался Ланс. — Что этот Лев Пустыни — это и есть Торин Безумный, нашедший таки свое могущество? И что его необъяснимая ненависть к северным землям в рамках этой гипотезы вполне объяснима?

— Нет! — сказал Плачущий. — Этого просто не может быть.

— Почему?

— Даже если не обращать внимания на тот факт, что Торин Безумный жил и злоумышлял против нашей организации триста лет тому назад, масштабы их дарований несравнимы, — сказал Плачущий. — Джемаль ад-Саббах — это селевой поток, сметающий все на своем пути. Селевые потоки могут быть опасны, селевые потоки могут быть смертельны, они несут хаос и разрушение. Но Торин Безумный — это не селевой поток. Это разбушевавшийся океан, с которым невозможно бороться, которому невозможно противостоять. Великая пустыня простирается на тысячи километров и разрастается с каждым годом. Мы видели, что может Джемаль ад-Саббах. Он может многое, но на такое он точно не способен.

— Помнится, однажды я спрашивал тебя о волшебниках, которые выходили за пределы ныне возможного, — заметил Ланс. — И ты мне солгал, сказав, что это лишь детские сказки. А теперь вдруг выясняется, что был такой Торин…

— Это не имеет отношения к нашему заданию, — решительно сказал Плачущий. — Тогда не имело и сейчас не имеет. Ты впервые услышал эту историю и тут же выдумал версию, которая тебе очень нравится, потому что ты ищешь драки с врагом заведомо сильнее тебя. И теперь тебе кажется, что ты разбираешься в том, что у нас происходит, гораздо лучше, чем мы сами. Что ты единственный зрячий в стране слепых. Но можешь ли ты быть уверен, что сейчас в тебе говорит разум, а не твоя тяга к смерти?

Ланс не нашел, что ответить. Плачущий был тверд и убедителен, а Ланс и так частенько сомневался в своих мотивах. Возможно, стремление к покою уже лишило его критичного взгляда на вещи, и он на самом деле выдает желаемое за действительное.

Интересно, был ли Торин на самом деле безумным, или же его просто не поняли? В любом случае, могущества парню явно было не занимать, раз он умудрился превратить в пустыню четверть континента, а люди, на которых пало его проклятие, до сих пор бегают по миру в виде гулей. Поединок с таким противником мог бы стать весьма захватывающим… Жаль, что Ланс не пришел в этот мир на триста лет раньше.

Последним парнем, который действительно мог представлять для него угрозу, был некий Гаррис Черный Ураган, Сметающий Всех Своих Врагов, или что-то вроде того. Точное прозвище Ланс не помнил, но за обилие в нем заглавных букв мог бы поручиться и сейчас. Гаррис был чародеем и строил империю, стремясь объединить земли под своей властью во имя процветания, мира и справедливого налогообложения.

Вот он действительно был хорош, Ланс прекрасно помнил исходящую от него силу. Но тогда, много лет и миров тому назад, Ланс не попытался убить Гарриса, а Гаррис не попытался убить Ланса. Просто однажды их пути пересеклись и они узнали о существовании друг друга, а потом каждый пошел своей дорогой, и Ланс даже не особо интересовался, чем закончилась попытка построения империи величиной с целый континент. Наверное, как обычно. Ничем хорошим [4].

Зато теперь судьба подбрасывает Лансу совсем никудышных врагов. Смеющийся, Алый Ястреб… Они были магами, но пытались противостоять ему с мечом в руках. Ему, с детства учившемуся фехтованию и отточившему свои навыки в поединках с лучшими бойцами его родного мира. Это были схватки не на жизнь, а на смерть, и Ланс не проиграл ни одной из них.

В своем родном мире Ланс был чудовищем. Он бился с героями и волшебниками, с эльфами и гномами, он убивал демонов и драконов, а орки и зомби сражались на его стороне. Он проиграл одну войну, в которой потерял всех своих друзей, потом развязал другую, которую ему удалось выиграть, но счастья это ему тоже не принесло. Бывшие соратники в одночасье стали врагами, его снова предали, он вырвался из ловушки и сбежал, отправившись в добровольное изгнание, в ссылку, из которой нет возврата.