Колдунья-индиго

Ладно бы Пригорюныч ограничивался критикой законодательной ветви древа власти, он и к прочим его отросткам не проявлял должного почтения. Как только богатые событиями полицейские будни подкидывали очередной сюжетец для обсуждения и осуждения, Пригорюныч был тут как тут. Вот оперсотрудники после долгих поисков в результате тщательно разработанной хитроумной комбинации задержали матерого рецидивиста, на котором преступлений — как игрушек на новогодней елке. А судья тут же освободил его из-под стражи под подписку о невыезде. В духе либерализма и гуманизма. После чего задержанного, разумеется, и след простыл. Ветераны угрозыска только меланхолично разводили руками: такова, мол, «се ля ви». А Горюнов начал высказываться неподобающим образом и даже с употреблением ненормативной лексики в адрес Его чести и всей судебной ветви власти в целом. Или другой случай. По России и всему миру, с Интерполом и дипломатическими запросами искали афериста, умыкнувшего из казны сотню миллионов долларов. Поиски эти с выездами высокопоставленных чиновников за рубеж для консультаций с тамошними должностными лицами влетели государству в полновесную еврокопеечку. Отыскали беглого жулика на зарубежном фешенебельном курорте. Опять запросы и переговоры об экстрадиции, судебные рассмотрения и речи адвокатов. Наконец преступник предстал перед судом обворованной им России и российская Фемида опустила на повинную голову карающий меч правосудия. Расхититель государственных финансов получил аж три года. С учетом предварительного заключения в европейском комфортабельном домзаке сидеть ему оставалось всего ничего. Жулик вышел на волю с чистой совестью и снова растворился в мировых просторах. А об украденных миллионах оставалось только вздыхать, что и делали закаленные бойцы правоохранительного фронта. Горюнов же опять разнылся, да ладно бы только это! Он необоснованно утверждал, что аферист поделился украденными миллионами с кем нужно, почему и отделался так легко. И даже назвал фамилии высоких чиновников, в чьих карманах, по его предположению, и осела большая часть ворованных миллионов. Хорошо, что слышавшие эти слова сотрудники отдела оказались порядочными людьми и никто не настучал на болтливого коллегу. А то не миновать бы самому Пригорюнычу отсидки в зоне за клевету и экстремизм, и париться там ему пришлось бы подольше аферюгиного. Вот так-то! С экстремизмом нынче шутки плохи.

Но одно дело — не стучать вышестоящему начальству на шибко разговорившегося коллегу, а совсем другое — одобрять и поддерживать его завиральные идеи. И опытные сотрудники, старожилы отдела, разумеется, не одобряли горюновский экстремизм и, желая человеку добра, пытались учить его уму-разуму:

— Пойми, нельзя же все, что вокруг творится, принимать близко к сердцу. Ты молодой, а уже такой нервный. Этак быстро переработаешься на песок. Кондрашка хватит, и кранты!

— Да как же не нервничать? — ныл в ответ Пригорюныч. — Помните, в прошлом году мы брали рецидивиста Хрекова? За ним уже одно убийство числилось по малолетке. Притом убил он полицейского. Свое не отсидел, вышел досрочно. И года не прошло — ограбил чужую квартиру и зарезал хозяйку квартиры — женщину с малолетней дочкой. При аресте оказал сопротивление и тяжело ранил сотрудника полиции. Тот пока не умер, но понятно, что тоже не жилец. Недавно состоялся суд, за подсудимым в совокупности уже три трупа, а четвертый человек — на краю могилы. За все про все убийце присудили девятнадцать с половиной лет. Особенно меня умиляют эти дополнительные полгода! Целых шесть месяцев плюс к девятнадцати годам злодей будет жить на иждивении у родственников загубленных им людей: смотреть цветной телевизор, участвовать в художественной самодеятельности, знакомиться по переписке с девушками. Может, и свадьбу сыграет там же, на зоне. Зона ему как дом родной! А жертвы этого урода будут при этом гнить в могиле. Где здесь справедливость?

— Ты пришел работать в органы охраны правопорядка! Твое дело блюсти закон, а не рассуждать о справедливости и несправедливости, — терпеливо вразумлял его старожил.

— Не могу я не рассуждать, когда закон несправедливый, — упрямо ныл Горюнов.

— Тогда, дорогой, ты пошел не по адресу! Не ту открыл ты дверь, не той ты улицей прошел, кого искал — не встретил, не нашел, как писал талантливый поэт-песенник. Тебе надо было к борцу за справедливость Робину Гуду, а ты по недоразумению забрел в полицию! — терял терпение добровольный учитель.