Колдунья

Он закрыл дверь, недоумевая, куда подевался Самюэль. Два отпрыска Беатриче, гонявшиеся друг за другом в холле, скользя по полированному полу, проскочили мимо него и кинулись вверх по лестнице. Хьюго взял письма со столика и бегло просмотрел их. Через мгновение он понял, что в доме было необычно тихо. «Что-то в этот раз к нам не явился де Лейси», — мрачно подумал он, пройдя в библиотеку.

Огонь в камине почти потух, и он нахмурился, нагнувшись, чтобы подбросить полено в тлевшие угли. Куда все подевались? У него было небольшое хозяйство, но все же кто-то должен был заботиться о том, чтобы в камине горел огонь, особенно в такую погоду.

Он вышел в холл и позвал Самюэля. Ответа не было, но вдруг на верхней площадке лестницы появилась Хлоя.

— Хьюго! — ее голос, полный слез, дрожал. Он решительно направился к лестнице.

— Что такое, любимая? — Нежные слова, так редко теперь произносимые, остались незамеченными ими обоими.

Она буквально слетела вниз по лестнице и бросилась к нему в объятия.

— Пэг… — прорыдала она у него на груди. — Она ушла.

— Ушла… куда ушла?

— Я не знаю! Она не умеет ни писать, ни читать, поэтому не могла оставить записку… И ничего никому не сказала. Она просто исчезла.

— Так, подожди минутку. — Хьюго вытащил носовой платок. — Я не могу разобрать ни слова, когда ты бормочешь что-то, опустив голову. Начни сначала.

— Да нет никакого начала, — сказала она, взяв его платок, но, так и не воспользовавшись им по назначению, — слезы по-прежнему струились по ее щекам. — Она просто ушла, вот и все. На улицу, в метель. И она оставила ребенка. Почему? Как она решилась на такую глупость? Она же замерзнет.

— Она оставила ребенка? — Хьюго пытался переварить эту новость.

— Да, просто ушла и оставила девочку.

— Боже милосердный, — пробормотал он. — Теперь у меня на руках еще и подкидыш!

— Как ты можешь быть таким бессердечным! — воскликнула Хлоя сквозь слезы. — Пэг на улице, в такой снег…

— Но она сама так решила, девочка моя, — напомнил ей Хьюго. Взяв ее за руку, он провел ее в библиотеку. — Она не была здесь счастлива.

— Я знаю, но почему? — Хлоя сжалась у камина. — Я не понимаю. У нее было вдоволь еды, теплая одежда и… и дом. Почему вдруг она ушла?

— Иди сюда. — Хьюго сел на кушетку и усадил Хлою к себе на колени. — Я знаю, с этим трудно смириться, но ты не в силах спасти весь мир, хотя у тебя такое большое сердце.

— Я знаю, что не могу, — сказала она, глотая слезы, — но хоть кого-то все же хочется спасти.

Хьюго крепко обнял ее на мгновение, потом взял у нее из рук платок и стал вытирать ей слезы.

— Вытри нос.

Она подчинилась и откинулась назад, положив голову ему на плечо.

— Как бы мне хотелось, чтобы она никуда не уходила. Почему же она, не подождала… Я не понимаю, Хьюго. Что могло заставить ее?

— Я, право, не знаю, — сказал он, убирая волосы с ее лица. — Но люди иногда совершают поступки, которые мы не в силах понять. Пэг живет на улице. Она знает только такую жизнь. Там должны быть люди, которых она знает… Ведь у нее есть какая-то бабушка, да?

— Ее няня, — ответила Хлоя. — Она сказала, что иногда могла спать в прачечной… Но отчего же она поступила так, если могла жить здесь в тепле и сытости. Это же неразумно.

— А импульсивные поступки редко бывают разумными. Тебе следует вспомнить, что Пэг не погибнет на улице. Это ее мир. — Кончиком пальца он обвел изящный контур ее бровей.

— Я знаю, что невозможно заставить людей принять помощь, — сказала Хлоя, вновь продемонстрировав поразительную способность мыслить зрело, что всегда удивляло и радовало Хьюго. — И поскольку я не думаю, что помогала ей только для того, чтобы успокоить свою совесть, то, значит, я не должна переживать из-за того, что она предпочла поступить по-своему.

Она помолчала с минуту, а затем продолжила, чуть повеселев:

— Ладно, по крайней мере, она оставила ребенка. И, во всяком случае, она родила девочку в нормальных условиях… но… — Она резко отстранилась, пораженная новой мыслью. — Но ты же знаешь, что случится с ней: она опять забеременеет, ведь она ничего не знает об отварах или… или, ну… как раньше прервать… и все такое… Не успеешь оглянуться, как она окажется в таком же положении, она ведь так молода. Она сказала мне, что даже точно не знает, сколько ей лет, — тяжело вздохнув, Хлоя вновь прижалась к нему.

Хьюго сразу не ответил, удивляясь тому, что маленькая филантропка, сидевшая у него на коленях, слишком много знает об отварах и обо «всем таком», как она выразилась с простодушием и наивностью, которые так контрастировали с ее чувственностью и с только что высказанными суждениями.

Он неожиданно вспомнил, что не обнимал ее уже целую вечность, и близость ее легкого тела, каждый изгиб которого был знаком ему, вызывал у него непреодолимое желание, хотя сейчас в ней не было ничего чувственного. Она же совсем не ощущала этого, настолько была потрясена и сбита с толку бегством Пэг. Она, наверное, даже не чувствовала, как он играет прядями ее золотистых волос, водопадом спадавших ей на плечи.

Внезапно дверь библиотеки распахнулась.