Колдун. Трилогия

– Вот слушаю я вас, старики, и сам не пойму, чему вы так удивляетесь. Ставил я мастерскую по своему собственному разумению, нашлись подручные да помощники – милости просим. Пришли убежища просить – грех выгнать. Однако нет среди вас ни ратников, ни стрелков, охотников добрых – и десяток не сыщешь. Все дети малые, бабы, старики, хоть и крепкие, да случись чего – не сдюжат. Пять сотен людей с гостями да пришлыми. А если не сложатся у нас договоры с соседями? А как придут дюжей ратью нас побивать да грабить? Что ж вам, горемычным, сызнова в раменье подаваться, новую жизнь ставить? Не пристало славянам жить, словно кочевники! Не казары мы и не половцы! Дом ставьте крепкий, двор широкий, растите детей, учите мудрости вашей древней, а мне дайте свое дело делать. Не ради себя ведь стараюсь. Был бы зол на мир грешный, взял бы жену да подручных и ушел бы восвояси, стал бы жить сам по себе, никому не должный. Или неправда слова мои?

– Правда есть, ведомо нам, – пробасил староста, – что и до нашего явления ты забот не знал, жил, не горевал, своим делом себя прославлял. Худое о тебе только злые баяли.

– В каждом из нас есть и Бог, и черт! И зол человек, и добр. Да вот только ведаю я больше вашего и беду скорую чую. Потому как беда близко, не стану я чураться всех средств, чтоб отвести ее от дома нашего общего. А оборотень тот кем будет, скажите-ка мне? Не ваших ли с Коновальной? А может, с Гусиного озера?

– Не наш он, издалека явился, – отозвались старосты хором.

– А вот и неверный ответ! Он наш, на своей земле! Волки наши вожаком его знают, стало быть, и мы должны уважать. Медведь вон в лесу чей? Княжий, божий? Наш медведь. А коль тот медведь ворога задерет, что скажет староста?

– Поделом! – продолжил мою мысль старик, согласно кивая.

– А с оборотнем да волками у нас нынче договор. С нами в ратном деле посодействуют, добыча и убежище у них будут, а станут своих резать, я вон гром-камень выну да так вдарю, что клочки по кочкам! А пожелаю, так и птица лесная, и зверь лютый, и земля, и небо, и река, и ветер – все будет биться на моей стороне! Заговорю огонь, повелю бить да жечь врага – он мне послужит! Заговорю реку, повелю бить врага – она послужит. Да только не для себя я все это делаю. Чтоб жизни ваши сохранить, рода не пресечь, вот ради чего стараюсь, работаю. Настанет час, и пойдут ко мне и бояре, и князья искать защиты. И купцы, и воеводы придут просить тугой меч. Каменную крепость ставим, оружие держим, людей готовим, а все не забавы ради! Мне чужого добра не надо. Мне не нужен княжий стол да утварь его убогая. И епископ с монахами не нужны со всем их двором. А коль придут убежища просить, так и отказывать не стану.

– А придут ли, батюшка? Гордецы, сами вон как ратью хранимы.

– Придут? Хм. Прибегут! Это уж вы не сомневайтесь. Наше дело сейчас крепость ставить. Стены возводить. Лес кругом мы очистили, болота за оврагом осушили, далеко видно. Башню поставим, рвы глубокие, припасов соберем и сумеем удержать свое.

Не знаю, какой из меня вышел оратор, но многие из старост, слушая, только кивали головами, почесывая да приглаживая длинные седые бороды. Как был валыкаем, картавым да косноязычным, так им и остался, но меня понимали, мне верили. Уж какой нечистью, или шаманом, или колдуном представлялся я им – даже сказать не могу. Но чувствовали старики правду в моих словах. Ведь действительно не для себя старался. Не заманивал сладким пряником, когда ко мне за убежищем бежали.

Эх, мало я знаю. Плохо учился в школе, мало успел сделать. Для осуществления многих задумок не хватает умишка. Вот, к примеру, простое явление, в моем веке вещь обычная, о происхождении которой никто, наверное, и не задумывается – бумага. Да, простая бумага, на которой можно записать, изобразить что-то. Как мне ее не хватает, а вот сколько бьюсь, так и не могу придумать технологии ее изготовления. Цемент, получше того, что мужики предлагали, придумал, железное производство наладил, строителем стал, а простой бумаги сделать не могу. Как ние старайся, а из тринадцатого века двадцать первый никак не сделаешь, но хоть часть технологий я пущу на правое дело. Скоро иссякнут ресурсы, вырублю лес, выну всю руду да мел. И соль, и песок – все в дело пущу, но запасы не безграничны. При таких темпах иссякнут, обеднеют. И стану я искать новые места.