Колдун и кристалл

Мысль о муле напомнила ей о Шими, который смотрел на нее с высоты своего мужского роста, с надеждой на детском личике. Я бы хотел получить от тебя ярмарочный поцелуй, очень бы хотел.

Шими, жизнь которого спас «мистер Артур Хит», Шими, который не убоялся гнева ведьмы, отдав Катберту записку, предназначенную ее тетке, Шими, который привез сюда эти бочонки. Они вымазали их сажей, чтобы чуть замаскировать, и Сюзан испачкала руки и манжеты рубашки, пока отрывала донышки. Опять пепел. Петарды лежали внутри: большие кругляши размером с кулак и маленькие, с дамский пальчик.

Петардами она набила карманы, часть взяла в руки. Засунула их в седельные сумы, посмотрела на небо. Половина четвертого. Она хотела вернуться в Хэмбри в сумерках, следовательно, у нее оставался в запасе один час. Значит, она могла хоть немного расслабиться.

Сюзан вернулась в бункер, без труда нашла койку Роланда. Опустилась перед ней на колени, словно ребенок, собравшийся помолиться перед сном, положила голову на его подушку, глубоко вдохнула.

— Роланд, — прошептала она, — как я тебя люблю. Как я люблю тебя, дорогой.

Потом она легла на койку, глядя на окно, наблюдая, как тает свет. Один раз поднесла к глазам вымазанные сажей руки, подумала о том, чтобы подойти к водяной колонке у кухни и вымыть их, но отказалась от этой мысли. Пусть остаются грязными. Они — ка-тет, единство из множества, настойчивые в достижении цели, сильные в любви.

Пусть пепел остается и попытается противостоять им.

9

У моей Сюзи есть недостатки, но она всегда появляется вовремя, говорил, бывало, Пат Дельгадо. Невероятно пунктуальная эта девочка.

Слова его подтвердились и в ночь перед праздником Жатвы. Сюзан обогнула собственный дом и подъехала к «Приюту путников» буквально через десять минут после того, как солнце скрылось за холмами и Главная улица укрылась лиловыми тенями.

Сама улица была на удивление пустынна, учитывая, что завтра начинался праздник. Оркестр, который последнюю неделю каждый вечер играл в «Зеленом сердце», на этот раз устроил себе выходной. Изредка взрывались хлопушки и петарды, но орущие, смеющиеся дети не носились взад-вперед. И из вывешенных цветных фонариков горели лишь немногие.

Зато пугала таращились на Сюзан с каждого крыльца. И девушка вздрагивала от взглядов их белесых глаз.

И в «Приюте» атмосфера изменилась. У коновязи хватало лошадей (еще больше стояли у продовольственного магазина на противоположной стороне улицы), свет горел во всех окнах, салун напоминал огромный корабль, плывущий в темном море, но только не слышалось ни громких криков, ни развеселой музыки: пианино Шеба молчало.

Она без труда представила себе, что происходит внутри: сотня мужчин, может, и больше, просто стоят и пьют. Не разговаривают, не смеются, не бросают кости в «Аллее Сатаны», реагируя на результат радостными воплями или горестными стонами. Шлюх не хлопают по заду, никому не нужны ярмарочные поцелуи, ссоры не начинаются резким словом и не заканчиваются крепким ударом кулака. Мужчины просто пьют в трех сотнях ярдов от того места, где томятся за решеткой ее возлюбленный и его друзья. В этот вечер мужчины не собираются делать ничего другого, только пить. И если ей повезет… если в последний момент она не струсит и ей повезет…

Когда она остановила Пилона у дверей салуна, от стены отделилась тень. Сюзан замерла, но туг же разглядела в оранжевом свете луны лицо Шими. Расслабилась, даже засмеялась. Он состоял в ее ка-тете, она знала, что состоял. Так стоило ли удивляться тому, что он тоже об этом знал?

— Сюзан, — прошептал Шими, снимая сомбреро и прижимая его к груди. — Я тебя ждал.

— Почему? — спросила она.

— Потому что знал, что ты придешь. — Через плечо он глянул на «Приют», сверкающий ярко освещенными окнами. — Мы пойдем освобождать Артура и остальных, да?

— Хотелось бы освободить.

— Мы должны. Эти люди, что в салуне, ничего не говорят, но все ясно без слов. Я знаю, Сюзан, дочь Пата, я все знаю.

Она в этом не сомневалась.

— Корал в салуне?

Шими покачал головой.

— Поехала в Дом-на-Набережной. Сказала Стенли, что будет готовить тела к послезавтрашним похоронам, но я не думаю, что она будет здесь на похоронах. Большие охотники за гробами уезжают, и она уедет с ними. — Шими поднял руку, вытер текущие из глаз слезы.

— Твой мул, Шими…

— Оседлан и готов к дороге.

Рот Сюзан изумленно открылся.

— Как ты узнал…

— Точно так же, как знал о том, что ты придешь сюда, сэй Сюзан. Просто знал. — Он пожал плечами. — Капи за углом. Я привязал его к водяной колонке.

— Это хорошо. — Она порылась в седельной суме, в которую положила маленькие петарды. — Вот. Возьми их. Спички у тебя есть?

— Ага. — Шими ни о чем не спросил, просто засунул петарды в нагрудный карман.

Но тут Сюзан, которая никогда не бывала в салуне, задала ему еще один вопрос: