Колдун 3

В парке он поспешно прошел до знакомого поворота. Внимательно осмотрел кусты и почву под ногами. Потом медленно, тщательно вглядываясь во все возможные детали, прошел до полянки.

— Татьяна, Татьяна… — тихо прошептал он. — Ты хоть бы имя этого гада шепнула… Ведь ни одной стоящей улики! — тихо пробормотал он, вновь погружаясь в воспоминания девушки, ища в них хотя бы малейшую зацепочку, указывавшую на убийцу.

Вздохнув, он снова уставился на уже почти засыпанное опадавшей листвой место, где лежала девушка, и вдруг замер, боясь вспугнуть возникшую мысль. Он снова и снова прокручивал в голове ее воспоминания, не понимая, что же его зацепило. И вдруг понял: в момент удара ножом рука девушки была на затылке у парня! Она могла его оцарапать!

Мозг у Михаила судорожно заработал. Насколько сильно она его оцарапала? Остались ли следы? Как быстро они пройдут? А пройдут наверняка быстро. У него будет всего несколько дней, прежде чем эта улика безвозвратно исчезнет… Значит, надо побыстрее найти убийцу, пока царапины не зажили.

Обернувшись, он бросил взгляд назад, на место преступления. Чуть в стороне от того места, где были ноги девушки, сотканная из невесть откуда взявшегося тумана, стояла Татьяна. Стояла и смотрела на Михаила.

— Имя, Таня… — тихо прошептал мужчина. — Скажи мне имя…

Она опустила взгляд себе под ноги и с первым же порывом ветра исчезла.

Вздохнув, Михаил уже повернулся, чтобы уйти. Задумался. Девушка, всегда смотревшая ему в глаза, вдруг опустила взгляд. Может, она что-то пыталась ему показать?

Он медленно подошел к тому месту, где она стояла. Уже стемнело. Поняв, что разглядеть ничего не удастся, Михаил опустился на колени и принялся ощупывать землю вокруг себя. Через пару минут он уже точно одержимый, сгребая опавшую листву, тщательно просеивал ее в ладонях. Тщетно. Проведя за этим занятием более часа, он словно вынырнул из забытья, услышав встревоженный голос Соловьева.

— Товарищ капитан! Товарищ капитан! — в голосе водителя явственно звучали встревоженные нотки. — Да где же вы? Товарищ капитан!

Не желая, чтобы шофер потоптался на месте преступления, Михаил оперся рукой о землю, чтобы подняться. В ладонь уперлось что-то, явно не относящееся к земле и опавшей листве, что-то инородное. Уже отталкивая это что-то из-под руки, он понял, что это не ветка. Сдвинувшись, Михаил судорожно принялся ощупывать землю. Через несколько секунд в его руках оказалась зажигалка.

Осторожно, стараясь как можно меньше касаться ценной улики, Ростов убрал ее в бумажный пакет.

— Спасибо, Танечка, — прошептал он и поднялся. — Ну Вася!!! Пропустить такую улику!!! — пробурчал он себе под нос, выбираясь на дорожку.

Глава 19

Когда Михаил вошел в морг, Потапенко зашивал девушку. Бросив быстрый взгляд на вошедшего, судмедэксперт продолжил свое занятие.

— Чего приперся так рано? Отчет я только к утру напишу, — проворчал он, завязывая узел.

— И тебе хорошего и интересного вечера, — отозвался Михаил, бросая на соседний прозекторский стол свой планшет. — Нашел чего интересного?

— Беременна она была. Примерно недель одиннадцать-двенадцать, — пробурчал Николаич. — Девятнадцать колотых ран. Нож. Острый. Не стилет, скорее, кинжал. Все раны в живот. Все прижизненные. Жила она еще какое-то время. Около часа или двух, наверное, — кратко, задумчиво сообщил эксперт. — Жаль. Крепкая, здоровая девушка. Сердце крепкое. Крови почти не осталось, задета печень, кишечник, матка. Основные удары пришлись в низ живота. Она уже лежала. Смерть наступила от кровопотери. Она долго жила… Ей бы жить и жить. С таким здоровьем прожила бы лет до девяноста, — пробурчал он с искренним сожалением.

— Время смерти 4-45, — задумался Михаил. — Значит, туда они пришли примерно в полтретьего-полчетвертого. Так? — впился он глазами в эксперта.

— Ну… Во сколько пришли, этого не скажу. А вот ножом он ударил ее примерно в это время, — задумчиво кивнул Потапенко. — Когда мы ее нашли, она была еще теплая, значит, умерла вот-вот, перед нами.

— Я тебе больше скажу, — мрачно произнес Михаил. — Я даже пульс успел уловить… Буквально три-четыре удара… А бил преступник абы как? Только пожалуйста, Николаич, давай человеческим языком…