Колчак

Но магистраль была забита чехословацкими эшелонами. Поезда верховного правителя и председателя Совета министров двигались рывками, с большими задержками. Ни Сыровой, ни Жанен на просьбы ускорить их движение никак не откликались.

Под Красноярском простояли шесть суток. В городе в это время творилось что-то непонятное. Командующий войсками Енисейской губернии генерал В. И. Марковский бездействовал. Зато командир 1-го Сибирского корпуса, входившего в состав 1-й армии, генерал Б. М. Зиневич был активен и бестолков. В его штабе всем заправляли эсеры, в первую очередь Е. Е. Колосов. Газета «На страже свободы», выпускавшаяся штабом корпуса, призывала к миру с большевиками и неподчинению верховному правителю. В Красноярске образовался эсеровский Комитет общественной безопасности.

Около 22 декабря (расчёт сделан из сопоставления разных источников) чехи наконец согласились пропустить три поезда: Колчака, Пепеляева и с золотым запасом. Пять поездов с усиленным конвоем верховного правителя остались под Красноярском.

Едва эти три поезда ушли на восток, как Марковский уступил своё место Зиневичу, а тот вручил управление гражданской частью Комитету общественной безопасности. 28 декабря Зиневич направил Колчаку открытое письмо (копии были разосланы высоким комиссарам) с призывом «дать возможность народу вылить свою волю» и передать власть в руки «немедленно созванного Земского собора». В противном случае генерал грозил не исполнять более повелений верховного правителя.

Поскольку сразу же «вылить волю» и «немедленно созвать» Земский собор не было никакой возможности, то мятеж был налицо. Тем более что, по распоряжению Зиневича, была прервана связь Колчака с отступающей армией.[1367]

То, что произошло в Красноярске, могло повториться в Иркутске – там тоже стояли части 1-й армии. Раздумывая над тем, как обезопасить Иркутск, Колчак пришёл к выводу, что это можно сделать только с помощью японцев и тесно связанного с ними атамана Семёнова, в чьём распоряжении находились, казалось, достаточно крупные и незатронутые всеобщим разложением воинские силы. 19 декабря, находясь под Красноярском, Адмирал послал телеграмму командующему японскими экспедиционными войсками генералу Оой. Он сообщал о своих планах объединить Забайкальскую область, Приамурский и Иркутский военные округа под властью одного лица с правами главнокомандующего. «Мой выбор останавливается на атамане Семёнове, – писал Колчак. – Мне было бы желательно знать ваш взгляд на это назначение. Не откажите также телеграфировать мне, могу ли я рассчитывать на вашу поддержку, если бы назначение атамана Семёнова встретило противодействие со стороны каких-либо держав».[1368] Несомненно, для Колчака это было нелёгкое решение.

Ответил ли японский генерал на эту телеграмму, остаётся неясным. Зато её содержание каким-то образом стало известно атаману Семёнову. Через два дня к Колчаку явился его представитель полковник Сыробоярский и стал настойчиво добиваться, чтобы атаман теперь же был назначен главнокомандующим всеми вооружёнными силами Дальнего Востока. Колчак попробовал отговориться: «Не могу же я здесь, в пути, в поезде отдавать такой серьёзный и важный приказ». Но полковник не унимался. Тогда Колчак сказал, что ответ от генерала Оой всё ещё не получен, а его мнение надо бы знать. Сыробоярский продолжал наседать. После этого верховный правитель выгнал его со словами: «Это просто какое-то вымогательство данного назначения».[1369]

В тот же день, 21 декабря, произошёл подготовленный Политцентром мятеж батальона охраны в Черемхове (200 вёрст западнее Иркутска). 23 декабря Колчак получил телеграмму от военного министра Ханжина: «Иркутский гарнизон… не в состоянии выделить достаточного отряда в Черемхово для восстановления порядка. Необходима присылка войск Забайкалья… Временное подчинение Иркутского округа атаману Семёнову необходимо». На следующий день Колчак, фактически не имевший выбора, издал приказ о назначении Семёнова главнокомандующим всеми вооружёнными силами Дальнего Востока и Иркутского военного округа.[1370]

23 декабря Колчак и Пепеляев были в Канске, и премьер рассчитывал 25-го быть уже в Иркутске, «если не будет затруднений в пути».[1371] На следующий день вечером Колчак получил сведения о восстании в Иркутске и послал приказ Семёнову, только что получившему высокий пост, занять Иркутск и подавить восстание.

Рано утром 25 декабря эшелоны верховного правителя подходили к станции Нижнеудинск. До Иркутска оставалось около 500 вёрст.

Недалеко от станции поезда были остановлены семафором. Вскоре подошёл чешский офицер, сообщивший, что, согласно распоряжению штаба союзных войск, поезда Адмирала задерживаются «до дальнейших распоряжений». Майор заявил также о своём намерении разоружить конвой верховного правителя. В этом ему было отказано, и он пошёл за новыми инструкциями. Одновременно выяснилось, что в Нижнеудинске уже установлена новая власть.