Когорта Проклятых

— Короче, запомните одно маленькое правило, и все у вас будет в порядке. Не ввязывайтесь в неприятности. До тех пор пока вы подчиняетесь приказам, мы живём как одна счастливая семья, — Ортега окинул взглядом строй. — Но даже если вы пока и не приняты, это не означает, что у вас отпуск. Вы будете работать и работать, пока не прибудет «Петроний». Начинаем с завтрашнего дня. Отбой в 23.00, подъем в 04.30. Не забудьте, что сутки на Дэвро длятся 27 стандартных часов, поэтому откорректируйте свои хронометры. Все. Свободны.

Вольф тревожным взглядом проводил приземистую фигуру сержанта. Этот НСО заставлял его нервничать. Казалось, что всякий раз, когда сержант говорит о ненадёжных людях, он смотрит именно на него. Точно так же вёл себя Колби во время перелёта. Словно все ожидали, что он вот-вот сорвётся. Неужели Карл Вольф слишком мягок для Пятого Иностранного Легиона?

На глаза ему попалась надпись на стене: «Вы, легионеры — солдаты, которым предначертано умереть. И я посылаю вас туда, где вы сможете это сделать». Эти слова приписывались генералу Негро из древнего Французского Иностранного Легиона. Цитаты тысячелетней давности составляли неотъемлемую часть традиций.

Подобные высказывания таили в себе скрытую силу, куда большую, чем Ортега и другие командиры могли выразить словами.

Глава 10

Необходимо иметь железную хватку, чтобы выковать из такого винегрета нечто цельное.

Пьер де Сателлан, Французский Иностранный Легион, 1845.

— Так, шишаки, всем построиться!

Новобранцы уже почти целый час толпились на плацу, и внезапный окрик застал большинство из них врасплох. Когда рекруты начали спешно строиться, Вольф проскользнул во вторую шеренгу. Сто двадцать мужчин, женщин и эйлов стояли, истекая потом под палящими лучами солнца Дэвро. Они впервые вышли на официальный смотр как Тренировочная Рота Одинцева. Пока они больше походили на пёструю вереницу осуждённых, в поношенных комбинезонах и стоптанной обуви, однако с этого момента должен начаться процесс превращения их в легионеров.

Прибытие лайтера «Севастополь», доставившего рекрутов с «Петрония», завершило их трехнедельное бездействие. Как и опасался Вольф, он прилетел секунда в секунду, не раньше. Ортега почему-то решил, что Вольф наиболее пригоден для уборки туалета, и пятидневных мук с зубной щёткой и тряпками оказалось вполне достаточно, чтобы считать любой другой наряд более привлекательным.

Шаттл, отделившийся от «Севастополя», приземлился вскоре после полудня и, пока вторая партия новобранцев проходила обработку, Вольф с остальными собирали свои вещкомплекты и морально готовились сменить скуку ожидания на тяжёлые будни Основного курса. Все, что ему выдали на ближайшие пять лет, он сложил в увесистый вещмешок: ботинки, сапоги, пять видов униформы — от дюратканевого боевого скафандра до гимнастёрок цвета хаки и брюк, столовый прибор с котелком, а также другие солдатские мелочи, в том числе и чёрный берет — отличительный знак солдат Легиона. Ни одному из них не позволят надеть этот священный головной убор до тех пор, пока они не убедят своих инструкторов, что действительно достойны звания легионера.

Инструктора стояли неподалёку, за приземистой фигурой комендор-сержанта Ортеги. В отличие от рекрутов, они были в весьма удобном, подходящем для полуденной жары обмундировании: шорты и хаки-футболки с вышитой алыми буквами надписью «Legio Patria Nostra» на груди. Такая униформа позволила всем увидеть на предплечье Ортеги татуировку ещё большего размера, чем у Керна, изображавшую череп с костями и девиз «Жив по случайности, солдат по призванию, убийца для потехи».

Из дверей административного корпуса вышла пара подтянутых офицеров. Ленивой походкой они направились к строю новобранцев. На них были парадные мундиры и чёрные кепи, а первый носил эполеты капитана. Следом шла женщина в лейтенантском мундире. Комендор-сержант Ортега отдал честь, и капитан небрежно ответил ему.