Кого выбирает жизнь?

– Интересно? – подзадорил я. – В этом-то и весь вопрос! Вместо снарядов и бомб в ход пошли пресловутые кредиты и инвестиции, которые быстро душили назначенные страны, обладавшие большими природными ресурсами. Через некоторое время эти страны оказывались загнувшимися жертвами, а корпорации становились полновластными собственниками всех их ресурсов! Знакомая для РФ картина, не так ли? И она не могла осуществиться без участия множества предателей из кремля.

Фамилия же того американского диссидента, рискнувшего поведать миру всю эту жуткую схему перекраивания мира – Перкинс! Обязательно почитайте его книгу. Примечательно, что после громкого успеха, когда автора спрашивали, как он решился такое опубликовать про всемогущие корпорации, он признался, что «устал бояться, хотя не устали бояться полста издательств, к которым он обращался, чтобы напечатать свою книгу. И всё же нашлось из них одно, захудалое, на грани разорения. Потому оно и рискнуло, и оказалось в большом выигрыше! Если же теперь меня и уничтожат всесильные корпорации, всю грязь которых я показал миру, выплеснув ее наружу, то моя книга от этого станет еще популярнее, ибо я превращусь в мученика!»

Видите, каким образом пробивается на свет истина в США? Часто это происходить не потому, что кто-то ее несет на пользу людям, а потому что это кому-то выгодно лично! Люди, к великому сожалению, всегда останутся людьми! В самом плохом смысле этого слова! Они завистливы, жадны, тщеславны. Они спасаются в одиночку. С такими качествами они всегда будут хорошо вписываться в подлую суть капитализма! И подавляющее большинство из них обязательно сыграет роль обычных баранов! Другие же, наиболее подлые, станут их убийцами! Такая вот милая перспектива у человечества!

– Да, не об этом я спрашиваю! Что ни говори, а экономически они нас победили. Но почему победили, если у нас был такой передовой и гуманный социализм? Может, не всё было так уж хорошо? – не сдержался Виктор.

– Причин того, что мы рухнули, очень много! И хотя экономике Союза было далеко до идеала, но придушили нас более других три главные причины. Мне так кажется. Первая – необходимость иметь большую и отлично оснащенную армию. На нее шли такие огромные деньги, что и представить трудно! Причем, значительно большие, нежели требовалось для нашей защиты. ВПК их успешно у нас выманивал под свои корыстные интересы! Вторая – низкая производительность нашего с вами труда. Где справлялся один американец, наши трое возились! Кстати, третья причина связана с этими же тремя работниками, которые трудились через пень колоду! Им же всем зарплату приходилось платить, садики, школы, больничные обеспечивать – все это в СССР было без обмана, не так, как сейчас! Потому денег стране всегда не хватало, а иностранцы нам помогали редко и, конечно, себе не в убыток! Но если ты вдруг посчитаешь, что именно капитализм идеален, то зайди теперь в любой магазин. Возьмём, например, утюги. Их на полках сколько типов обнаружишь? Пять, десять, двадцать? Будто это одноразовый продукт ежедневного потребления! Их разве столько требуется? Это и свидетельствует о нерациональности производства. Зачем столько видов, типов, фирм этих утюгов, если ясно каждому, что большую часть из них никогда не раскупят? Труд вложен, а он никому не нужен! И никакие скидки не спасут! Конкуренция! Конечно, но не по-хозяйски это! Расточительство! Глупость и неорганизованность! То есть, капитализм! Вот ещё тебе пример…

– А еще, профессор, нашей экономике всегда вредит холодный климат. Слышал я, будто на борьбу с ним уходит треть наших сил и средств! Это же, как палка в колёса! Не то, что у Запада!

– Завт-рак! Все на завт-рак! Завт-рак! – по коридору пронесся знакомый призыв.

Я остановился на полуслове, поднял обе руки вверх и напомнил собеседнику, что договор дороже денег!

46

Какое всё-таки мучение в моём полуживом состоянии самостоятельно передвигаться на большие расстояния! Крохотными шажками, один за другим, один за другим переставлять обессиленные ноги, часто отдыхая. И удивляет, что за пару последних дней, мне казалось, я уже нарастил прежний объем мышц, вот только задыхаюсь от нагрузки и быстро устаю. Стало быть, глядя объективно, далеко мне до нормы, что о себе я бы не мнил!

Так или иначе, но с помощью любимой и неунывающей внучки, которая совсем не формально поддерживала меня под руку, я добрался до последней двери этого бесконечно опостылевшего мне учреждения, всей душой стремясь на свободу, как конь, издали почуявший запах родного дома.

И вдруг разволновался от неосмысленных пока, но стремительно наваливающихся на душу ожиданий, оказавшись перед этой огромной старинной деревянной дверью. Я испытал теперь такое, как давным-давно, когда летел, не чувствуя под собой ног, на первое свидание с тобой, еще не зная, как ко мне отнесется моя выстраданная мечтательными ночами любовь. И ничего более важного в моей жизни в тот миг и быть не могло. Как и сейчас.