Когнитивный диссонанс

Можно сказать и так

Если кого крепко любишь, можно простить ложь. Когда любишь очень сильно, то ничего и прощать не надо.

Лгал, как птица пела, — запрокинув голову и прикрыв глаза, вдохновенно. И что там прощать, если ложь в его крови и плоти; если обман был единственным способом взаимодействия с реальностью — ну хоть как-то, хоть как-то изменить мир, сделать его пригодным для нас. Потому что здесь и сейчас мы никак не могли быть вместе. В существующем мире он — никчемный, порочный, слабый, а я — хитрая и полуживая, как лисица с перебитой спиной. И поэтому он, мужчина, брал на себя риск и грех и немногими словами рисовал нам новую жизнь, где он — талантливый и свободный, а я бесконечно красива и никогда не умру.

В такие минуты я только смотрела, почти не слушала и не чувствовала ничего, кроме благодарности. Если бы никогда не покидать светлой комнаты с белой тканью, свисающей с потолка, с огромной кроватью, с воздухом, посеребренным нежным дымом и легкой ложью, мы до сих пор были бы счастливы.

Но когда женщина отворачивается, к ней приходят демоны. Стоило отвести глаза, выйти на улицу, как проклятые птицы слетались ко мне на руки и выклевывали дыры в счастье, которым я была — окутана? опутана? — защищена. Гадкими голосами они выкрикивали то, что я отказывалась слышать, поворачивали мою голову, поднимали веки: «смотри, смотри, смотри». И я, конечно, смотрела. Потому что мне в отличие от него недоставало духу пойти до конца в божественном обмане, необходимом для сотворения мира. И однажды ему не хватило игл, чтобы заштопать все прорехи.

И тогда я сорвала яблоко.

Коротко говоря, он с кем-то переспал, а она узнала.

9. Случай развиртуализации

В конце февраля я заболела. Перед тем как слечь, стала находить на улице довольно странные вещи — например, десятку треф и воробушка. С картой понятно — к денежным делам, а воробей скакал в снегу около железной дороги, видимо, ударной волной от поезда сбило или пощипал кто (хвост у него был лысоват). Потом радовалась, что не подобрала. Была такая мысль: взять, в клетку посадить, кошкам на забаву и себе, чтобы лечить. Но, думаю, сдохнет, а я в депрессию впаду, а мне туда сейчас нельзя, дел много, да и негоже вмешиваться в процесс естественного отбора. И хорошо, а то бы сейчас терзалась сомнениями, что у меня — птичий грипп или ослюнение бешеным воробьем. А так лежала спокойно, уверенная, что умираю от атипичной пневмонии.

И вот подходит ко мне муж, смотрит с тревогой и говорит:

— Птичка, давай врача вызовем?

— Не приедет, у меня страхового полиса нет.

— Надо сделать, когда поправишься.

— Конечно, по-хорошему мне бы надо дня на три к родителям поехать, заняться полисом и паспортом.

— Вот я после первого уеду, ты и займись.

Я криво и мучительно улыбаюсь — поди, не выживу, зачем мертвому полис?

— Только смотри, именно к родителям, а то я тебя знаю, твои брюнеты только и ждут…

У меня даже нет сил смеяться. Я три дня не мыта, пахну смертным потом, даже кошкам противно, опухла вся — нет, ну какие брюнеты могут меня ждать, бригада таджиков-могильщиков?

Я тебя, говорит, знаю. Меня — да, но вряд ли я найду еще одного такого извращенца, чтобы с ним изменять этому…