Когда звезды чернеют

Резко разворачиваюсь, рефлекторно вскидываю руки, готовясь к стычке. И совершенно не готова увидеть это лицо — такое знакомое даже спустя годы. Будто плыву сквозь круговорот образов или просыпаюсь в машине времени.

— Анна Харт… Поверить не могу.

Я могу только таращиться на него. Серые глаза, морщинки, квадратный подбородок, красивый прямой нос, кайма непослушных золотисто-рыжих волос, торчащая из-под полей шляпы. Он — фантом, воспоминание, друг из иной эпохи.

— Уилл Флад…

Тянусь обнять его, задевая локтем по плечу, потом наступаю ему на ногу.

— Ой! — он смеется. — Какого черта ты тут делаешь?

Я не могу придумать быстрый ответ. Последний раз, когда мы виделись, мне было восемнадцать, а ему двадцать два. И он был в новенькой форме офиса шерифа, которым несколько десятилетий безупречно управлял его отец. Тогда у Уилла были большие мечты, он часто говорил о Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Денвере, Сиэтле… о любых местах, на которые не падала длинная тень Эллиса Флада.

— Что тут происходит?

Как будто это не очевидно.

— Пропала девушка. Два дня назад. Исчезла из своего дома посреди ночи, никаких следов взлома.

— Сбежала?

— Не думаю. Ее мать — Эмили Хейг.

— Актриса Эмили Хейг? — в это сложно поверить. Звезда кино в Мендосино?

— И все это свалилось на меня… Семья хочет скрыть эту историю от прессы. Отец пытался сунуть мне десять тысяч, чтобы ускорить поиски. Как будто это сработает… Помаши деньгами, и девушка выскочит из шляпы.

— Надеюсь, ты взял их.

Он смеется.

— Слушай, давай попозже выпьем.

— Я не могу.

— Ну да, конечно… Жду тебя в «Паттерсонс» в восемь или отправлюсь тебя искать.

Я чувствую еще один приступ головокружения и жалею, что нельзя просто моргнуть и исчезнуть. Быть далекой и невидимой. Но это же Уилл…

— Я попробую.

— Буду ждать. — Он разворачивается и широким шагом идет к своим людям, отдавая приказы.

* * *

Забираюсь в «бронко» и завожу мотор, пока его команда стремительно всасывается в главную тропу. Я знаю ее назубок и знаю, какое тяжелое дело им предстоит. Они будут прочесывать каждую квадратную милю: искать потревоженную растительность или обрывок ткани. Любой признак чего-то необычного. Некоторые собаки натренированы на поиск и спасение: они сосредоточатся на запахе Кэмерон, понюхав ее джемпер, или подушку, или любую другую вещь. Другие обучены искать человеческие останки по запаху, идущему от почвы или висящему в воздухе.

В подобных ситуациях, когда кто-то просто исчез, велики шансы — по крайней мере, поначалу, — что человек вернется невредимым. Возможно, Кэмерон заблудилась где-то в лесу или решила сбежать.

Исчезнуть — не преступление, но здесь, кажется, присутствует какая-то пустота. Некое темное мерцание, заставляющее задумываться. Девушку могли принудить сбежать. Сделать соучастницей в той беде, которая с ней приключилась. На этот счет есть старая история, как дьявол крадет души, открыто прося их. Он не вор, но мастер манипуляции. Настоящая опасность, говорится в той истории, заключается не в самом дьяволе, а в незнании, что ты можешь отвергнуть его предложение.

Это самое печальное, на мой взгляд, и оно повторяется раз за разом. Жертвы, у которых внутри нет даже шепотка, говорящего «нет». Потому что они не верят, что их жизнь действительно принадлежит им самим.

Глава 7

Всю дорогу до деревеньки я чувствую себя встряхнутым «снежным шаром». Уилл до сих пор здесь. Он стал городским шерифом, как его отец. И что теперь? Как ответить на любой из неизбежных вопросов о моей жизни и причине возвращения домой? Как не прислушиваться к новостям об этом расследовании? Как избежать разговоров о прошлом? В конце концов, мы не просто пара старых друзей.

В те годы, с тех пор как мне было десять, а Уиллу четырнадцать, мы были частью истории друг друга. Его отец, Эллис Флад, являлся ближайшим другом Хэпа, и потому мы часто болтались вместе. Но даже если нет, в городках вроде Мендосино дети бегали стайками, строя крепости из пла́вника на Португальском пляже, бродя по лесу за Джексон-стрит или играя в прятки с фонариком на утесах в безлунную ночь. В нашей маленькой банде были еще двое. Калеб и Дженни Форд, близнецы, жившие с отцом с тех пор, как их мать много лет назад сбежала с каким-то мужчиной, не желая иметь ничего общего со своей семьей.

Меня всегда тянуло к детям с историей, похожей на мою. Будто мы были неким клубом с тайным, непроизносимым паролем. Они были старше меня на два года, но почему-то с Дженни эта разница ощущалась больше, чем с Калебом. Он был умен, как мне нравилось, — голова набита разными фактами и историями о городе — и потому естественным образом подходил на роль друга. Я тоже всегда любила знать разные вещи: не только историю, а вообще все, что происходит. Всякие частности о местах и людях, старые рассказы и новые загадки, всевозможные тайны.