Когда жара невыносима

Что теперь делать? Броситься навстречу, обнять, прижаться всем телом? Этого хотелось больше всего, но она не могла. Она осталась стоять, где стояла. Джек накинул рюкзак на плечи и медленно побрел к ней.

– Ну, привет, Эл.

Элли вздрогнула, когда он назвал ее по имени. Сунула руки в карманы и опустила глаза.

– Ты вернулся и постригся, – выдавила она из себя. Сердце бешено заколотилось.

Джек улыбнулся одними уголками губ:

– Как видишь.

– Я думала, ты вернешься домой.

Как же ей хотелось его обнять и прервать ненужный разговор.

Он не сводил с нее глаз.

– У меня есть квартира в Лондоне, но домом ее не назовешь, – сказал Джек и улыбнулся той дразнящей улыбкой, которой ей так не хватало. – Вдобавок я заплатил тебе за три недели и не хочу терять деньги.

Элли скорчила гримасу.

– Да уж, тебя не проведешь!

Она чувствовала его запах – сандала, цитруса и особенный, неповторимый запах его тела. Элли вдохнула этот аромат и снова пожелала оказаться в объятиях Джека. Но в его глазах читалась тревога, у рта залегли морщинки.

– Тяжелый случай?

Джек пожал плечами:

– Бывали и хуже.

Он взял ее руку и нежно поцеловал тонкие пальцы.

– Прости, что не позвонил. Просто не знал, что тебе сказать.

– Зато я знаю. Ты не имеешь права без объяснений смываться в неизвестном направлении.

Джек откинул волосы со лба.

– Прости меня, пожалуйста. Я слишком долго жил один и не привык ни перед кем отчитываться. Но я исправлюсь.

– Как там папа?

– В полном порядке. – И Джек принялся рассказывать о событиях в Кении спокойно и лаконично, но Элли уловила напряжение в его голосе, увидела тоску в глазах. Он что-то от нее скрывал.

– Что-то случилось? Что-то серьезное?

Джек дернулся, отвел взгляд от ее лица и уставился в асфальт. Когда он снова заговорил, его голос был печален.

– Солнце светит вовсю, день просто прекрасный. Я хочу покататься на серфе и хоть немного не думать о работе.

Элли хотелось бы присоединиться, но дела не ждали.

– А я поработаю пару часов.

– Сколько угодно. Я приду тебя встретить. – Джек поправил рюкзак. – Возвращаться всегда приятно, Эл.

Она смотрела, как он идет по дороге домой. Джек вернулся, и мир снова обрел краски.

Плохой знак.

– Он больше не пристает?

– Куда там! Более того, мы почти не общаемся.

Элли и Мерри готовили венский торт, но, конечно, больше болтали, чем готовили. Красавица, вся в маму, Молли Блу спала в корзинке на спине Мама Тханди. Та в это время скручивала тонкие полоски теста. У нее легко получалось работать и одновременно приглядывать за ребенком. Мерри не помешало бы у нее поучиться.

– Как это – не общаетесь?

Элли пожала плечами:

– Он вернулся два дня назад, а я вижу его лишь урывками, за ужином. Потом он исчезает в своей комнате. Люди могут стать друзьями, любовниками, просто знакомыми. Джек сначала был мне другом, потом попытался стать любовником, а теперь предпочел перейти в последнюю категорию.

Мерри разрезала стручок ванили и аккуратно выскребла ножом содержимое.

– А может, это оттого, что ты ему отказала?

Элли отделила яичные белки от желтков.

– Не знаю. Может, и поэтому.

– Если так, он редкостный кретин и думает явно не головой, – заключила Мерри, перемешивая ваниль с маслом и сахаром.

– Он ведет себя как гость, за исключением того, что готовит, иногда моет посуду и даже помогает мне со стиркой. Но я не хочу гостей. Я хочу снова стать его другом!

– Ничего подобного, – заявила Мерри, – ты хочешь с ним переспать.

– Нет!

– Хватит врать!

– Да! Но я не могу.

– Почему?

– Потому что, как ты уже сказала, я не могу отделить физическое влечение от душевного. Если мы переспим, то я…

– Рискуешь влюбиться, я поняла. Но разве это плохо?

Элли слила яичные белки в отдельную миску и яростно принялась размешивать.

– Я не хочу больше это обсуждать.

– Обломись!

Элли включила пароварку.

– Я же не стану называть все причины.

– Станешь.

– У него ужасная работа. Он почти не бывает дома. Я не готова к отношениям.

Мерри ткнула ее в бок деревянной ложкой.

– Опять врешь, Элли. Главная причина в том, что ты ему не нужна. А как нам известно, твоя главная цель – быть нужной.

– Но ведь… – Элли обвела подругу растерянным взглядом.

– Эл, ты обожаешь чувствовать себя необходимой. Нуждаешься, чтобы в тебе нуждались, жаждешь любить больше, чем быть любимой. Джеку твоя любовь не нужна. Ты боишься именно этого – стать ненужной.

– Разве не все этого боятся?

– Нет. Некоторые понимают: любя кого-то, нельзя заставить его полюбить тебя.

– Особенно ты, – проворчала Элли.

Глаза Мерри погрустнели.

– Я не понимала тебя, пока не увидела, как тебя ранит невнимание отца и скотское поведение Даррела.

Элли хотела возразить, дескать, совсем ее это не ранит, она просто стала осторожнее, но, как всегда, возражать Мерри бессмысленно. Она всегда права.

Что ж, отчуждение даже к лучшему. Им с Джеком следует держать дистанцию.

– Можем мы поговорить о чем-нибудь другом? Например, о Молли Блу? У нее зубы еще не режутся?

– Не хочу я говорить о Молли Блу.

Вот так расклад. Мерри готова была обсуждать эту тему двадцать четыре часа в сутки шесть месяцев подряд, а теперь не хочет? Ну что за человек!