Когда выполняют контракты (СИ)

Она любит готовку настолько, что использует и свою плоть как ингредиент. Не думаю, что мне стоит опасаться вирусов или прионов... Да и не хочется уже её обижать. Даже если забыть про то, кто она.

В конце концов, это каннибализм только для меня

Просыпаться всегда тяжело. Голова только отрывается от подушки, но грудь уже сдавливает холодный воздух, мышцы наливаются тяжестью, а тихий стук в дверь бьет по ушам, словно набат. Одеяло стягивает тело, лицо утопает в подушке, а стук уже прервался, и от этого только хуже - ведь после третьего дверь откроют ключами. Выдохнув, я отбросил нагревшееся за ночь одеяло и встал, помотав противно ноющей головой. Когда ложишься в три, а просыпаешься в семь утра, то понимаешь, что этого недостаточно, но уже поздно что-то менять.

- Доброе утро, Шанон-чан. Я спущусь через несколько минут, - за дверью раздались постепенно стихающие шаги, и я смог выдохнуть, рухнув спиной на мягко спружинившую кровать.

Взгляд тупо уставился вперед, и я почти на ощупь достал из шкафа первую попавшуюся одежду. Почти все вещи, принадлежащие мне, были оформлены в темно-фиолетовых и черных тонах. Единственным по-настоящему ярким пятном на них были контуры золотого однокрылого орла - семейного герба. Я был одним из немногих людей, имеющих право носить его на одежде, и иногда это раздражало - в конце концов, даже самый красивый орнамент начнет вызывать тошноту, если носить его постоянно. Почистив зубы и поменяв неудачно выбранную рубашку на чуть более светлую, я вышел из комнаты. До начала завтрака у меня еще оставалось около десяти минут, так что торопиться особого смысла не было. Все равно у меня еще будет около двух часов на сон после завтрака, если ничего неожиданного не произойдет.

- Доброе утро, Краус-сан. - в столовой уже сидел темноволосый мужчина лет тридцати на вид. Идеально уложенные волосы, холеное лицо, прямой, самодовольный взгляд. Старший брат ничуть не изменял себе даже в выборе одежды - красный пиджак, голубая рубашка и золотой галстук, того же цвета, что и вышитый на правой стороне груди орел. Красный... Его право, что тут еще сказать.

Я сел на полагающееся мне место. Нас отделял всего один стул - мы оба сидели по правую сторону стола. Пустующее место предназначалось моему второму старшему брату Рудольфу, места напротив - старшим сестрам. Первый, второй, третий, четвертый и пятый наследник соответственно. Красный, оранжевый, синий, черный и фиолетовый. Господи, из-за этой системы я даже нормально одеваться не могу!

- И тебе, Стефан-кун, - мужчина внимательно посмотрел на меня. У него был довольно-таки не выспавшийся взгляд, а глаза отчетливо слезились. - Как прошел вчерашний день?

В его словах был четко выдержанный намек, и я с очень большим трудом сумел удержаться от вздоха. Отец не допускал Крауса в свои дела, и мне приходилось выдерживать его приступы любопытства.

- Ничуть не хуже предыдущих, Краус-сан. - я покачал головой. Язык заплетался, и подобрать достаточно нейтральный ответ было тяжело. - А ваш?

То, что могло бы быть бессмысленной болтовней, было выматывающим противостоянием. Старший брат искренне считал все, чем сейчас занимает отец, бессмысленным бредом выжившего из ума старика, но все равно продолжал порой проявлять интерес. Готов поспорить, скажи я ему правду, он рассмеется и забудет об этом уже навегда, но... Приказ Кинзо-сама остается приказом, так что остается только молчать.

Часы пробили отметку в двадцать минут восьмого, и слуги накрыли на стол. Как и всегда - бессмысленную смесь из японской и европейской кухни, хотя никто в доме не ел ничего кроме привычных блюд, и старания старшего повара оставались пустыми.

- Нацухи-сан приказала передать, что у нее разболелась голова, - несколько виноватый голос Шанон раздался у края стола, заставив нас поморщится от боли. В этом доме не высыпается никто.

- Хорошо, накройте ей в комнате. - явно раздраженно ответил Краус.

Как бы не старался мужчина держать себя в руках, он был на грани бешенства. Это чувствовалось в выражении лица, во взгляде... Да даже в прическе, уложенной так, как умел только он - тщательно, но при этом небрежно. Будто бы он наслаждался процессом, но при всей душой хотел побыстрее закончить. Это что же так допекло дражайшего братца?

- Что-то с мамой? - в зал вошла золотоволосая девушка лет семнадцати на вид, не глядя сев на место Евы. Голос был дежурно-беспокоящимся, чего от нее и ожидалось.

Кажется, мы вздохнули синхронно. Нет, если так посмотреть, то как прямая наследница Крауса и всей семьи, она могла бы претендовать на это место, но... Она же не специально, просто села напротив отца. Чем вообще занимается Нацухи?

- Джессика... - я внимательно посмотрел на Крауса. Будет ли он восстанавливать правильное положение вещей? - У нее болит голова.