Когда вдруг решил... что уже... поздно

По улице шли молча. Андрей чуть впереди, ведь прикасаться к себе я не позволила, сама шагала следом, постукивая зубами в такт скорым шагам. И только перед дверью своего дома я решилась в глаза ему посмотреть.

— Что теперь будет?

— Я завтра уеду. — Сообщил Андрей ровным тоном.

— А я?

— А ты останешься и будешь вести себя благоразумно. Знаешь, что такое благоразумно?

Я с усердием покачала головой, знание отрицая.

— Это значит не делать так, как ты сделала сегодня. — Терпеливо пояснил он, надёжнее стягивая полы пиджака, что на мне болтался, крепко обнял. — А потом я приеду. К тебе. И всё будет по-другому, да?

— По-другому? А если бы я не пришла… Если бы я не пришла, ты бы просто взял и уехал?

Вместо того, чтобы на вопрос ответить, Андрей руку в свой карман запустил и извлёк оттуда связку ключей. Ключей от моего дома.

— Твоя мать дала. И дома её нет. И если бы ты не пришла сама, я бы тебя всё равно нашёл.

— Вот так просто?

— Просто? Что это значит? Ты ведь не подумала, что я могу тебя бросить?

— Я очень не хотела в это верить. — Призналась я честно, а он… не разозлился. Прижал только к себе ещё крепче, хотя казалось, что это невозможно.

А на следующее утро уехал. Ровно в восемь часов. Уехал, чтобы вернуться спустя невыносимо долгих пять месяцев, сразу после первой удачно сданной сессии.

Казалось, что это время будет невероятно скучным, потерянным, и я должна была стать выброшенной на сушу рыбой, а на деле… жизнь совершила новый, головокружительный виток. Очень скоро после отъезда Андрея я вдруг поняла, что чувство потери пусть и выкручивает душу, но не делает меня пустой, не забирает все эмоции на себя. И без мощной противоударной силы в его лице я вдруг проявила агрессию. Собственную, необузданную. Сознание наполнила чрезмерная уверенность в собственных силах, а разум захлестнуло чувство вседозволенности. Я стала жёстче, циничнее. Напрочь растеряла мягкость, что всегда старалась сохранить для него, но приобрела какую-то особенную черту. Ту, что делала меня свободной, что заставляла идти вперёд, не боясь ошибок. Ту самую, что из милой барышни день за днём превращала меня в несносного чертёнка. «Нерастраченная на любовные путы, сомнения, волнения энергия находила выход» — игриво улыбалась мать. Друзья Андрея, что негласно присматривали за мной, выражались несколько иначе.

А Андрей… он практически не звонил, не приезжал на выходные и забывал поздравить с важными датами. И вот теперь вернулся. Именно об этом кричал на катке, где собиралась вся местная молодёжь, один из его товарищей. Морально парни готовились к грандиозной попойке по случаю возвращения вожака. На деле уже вовсю планировали вечер, на который были приглашены только избранные, в число которых меня, разумеется, не включили. Я лишь презрительно хмыкнула: «больно надо». Докатала свой час, расшнуровала коньки и неспешным шагом отправилась домой. А в душе… впрочем, до того, что творилось в моей неспокойной душе, никому не было дела. Плакать хотелось с неимоверной силой, а ещё больше обидчика уничтожить. Но желания к делу не пришьёшь, как, впрочем, и необоснованную обиду.

— Марго, дорогая, а у нас гости. — Улыбнулась мама, когда я с чувством удовлетворения хлопнула дверью, на ней отыгрываясь. Сердце забилось в радостном припадке, но демонстрировать это я не спешила.

— Гости? Мужчина? — Бросила короткий взгляд на пару обуви у самой двери, которую до этого не заметила. Тут же приметила и грузную куртку, почувствовала знакомый аромат дорогого парфюма. — Андрей зашёл? — Уточнила без удивления, а мама обрадовалась моей догадке. — Как мило с его стороны. Здравствуй, Андрюша! — Крикнула в сторону столовой, туда не заходя. Минув опасную зону, прошла к лестнице и только тогда поняла, что мама куда-то собирается.

Вопросительно на неё глянула, а она лишь развела руками с предовольным видом.

— Андрюша преподнёс презент. Достал билет на премьеру этого театрального сезона. В четыре часа начало. Опаздывать дурной тон. — Невозмутимо пожала она плечами, а я поддакнула.

— Действительно. В сад-то теперь не выйдешь, как ты любила делать это летом, пришлось потратиться. — Съязвила я. — А впрочем… хорошего тебе вечера. Я у себя. — Кивнула в сторону второго этажа и по лестнице побежала, понимая, что это весьма сомнительная защита. Для себя отметила лишь одно: сильнейшего в Андрее я признавала неизменно.

— Ты изменилась. — Усмехнулся он, совершенно бесцеремонно войдя в мою комнату.

— Стараюсь, взрослею. — Высказалась я и от горечи язык обожгло, ведь сказать хотелось совсем другое. Андрей заинтересованно приподнял брови.

— Вот как? А я уж, грешным делом, подумал, что этот разговор мы благополучно забыли. Ошибался, выходит. — Притворно вздохнул. — А вот ребята оказались правы.

— Дружки твои? — Понимающе кивнула. — И в чём же?

— Да… хотя бы в том, что борзометр у тебя зашкаливает. — Довольно потёр Андрей ладони, медленно приближаясь.

— Глупости! Я милейшее создание. Тебе ли не знать.

— И что наглость не знает предела, говорят — Губы вперёд вытянул, мысленно к новой реальности примеряясь.