Когда устанет даже смерть

— Это не бесполезная фантазия, а абстрактная модель, необходимая для понимания идиллийского общества, — не отстала Талика. — Прошу, ответьте.

Чимбик сделал вид, что задумался.

— Нет, — наконец сказал он. — Я бы не смог использовать братьев для собственного обогащения и поддержания власти.

Я бы обеспечивал приемлемые условия существования личного состава. Такие, какими обеспечивает нас армия Доминиона.

«Я бы дал им возможность самим выбирать свою судьбу», — мысленно ответил Чимбик.

Идиллийка так долго смотрела на него, словно могла прочесть мысли. От этого сержанту стало неуютно.

— Но репликанты — не люди, — добавил Чимбик. — У нас всё иначе.

— Идиллийцы — тоже не совсем люди, — напомнила Талика. — Из-за эмпатии наше общество тоже устроено иначе. Мы не можем быть счастливы, когда часть из нас страдает или нуждается.

Сержант вспомнил вечно печальный взгляд Эйнджелы и снова попытался представить, каково ей приходилось в трущобах, криминальных районах и на Эдеме. Вспомнил слова рабовладельца о том, что идиллийцы не выживают в неволе. Посмотрел на город за окном автомобиля, на Талику, сидящую напротив, и впервые подумал о том, что Идиллия может быть такой, какой кажется. Особенным миром в силу особенности его населения.

Машина остановилась в деловом квартале столицы, и задумчивый сержант вышел и огляделся. На смену подозрениям и предубеждённости пришли растерянность и любопытство. Репликанту хотелось понять этот странный мир.

Деловой квартал выделялся обилием высотных зданий. Офисы небольших фирм соседствовали с представительствами крупных компаний и доминионских корпораций. В этом же районе располагались здания посольств планет Союза, пустующих по случаю войны. А вот над стоящим особняком, за небольшим сквером, зданием посольства Китежа реял голографический флаг — алое полотнище с хищным белым силуэтом космического корабля.

Представителей других планет тут было никак не меньше, чем в квартале развлечений, но праздные гуляки встречались куда реже сосредоточенных, уткнувшихся в коммуникаторы и планшеты людей. На репликанта смотрели с интересом, но с навязчивыми предложениями, к немалому облегчению сержанта, подходить не спешили. Да и эмпатические прикосновения практически сошли на нет: аборигены заботились о деловых партнёрах в меру сил.

Сколько Чимбик ни всматривался — так и не сумел увидеть ни попрошаек, ни бездомных, ни уличных проституток, ни прочих примелькавшихся на Новом Плимуте обитателей дна. Идиллия казалась настолько благополучной, что сержант заинтересовался, за счёт чего всё это куплено.

— Чем зарабатывает ваша планета? — спросил он у Талики, когда они устроились на скамейке в тени цветущего дерева.

— В основном натуральной едой, как и все землеподобные миры, — озвучила очевидное идиллийка. — Но, в отличие от многих, мы выращиваем не примитивные культуры для сублимации, а дорогие, экологически чистые продукты.

Хранить и транспортировать их в десятки раз сложнее и дороже, чем сублиматы, но корона вложилась в этот бизнес и теперь идиллийские продукты ценят во всём Доминионе.

Чимбик, на собственном опыте ощутивший «прелести» питания субпродуктами, прекрасно понимал дворняг, закупающих натуральное продовольствие. Ценообразование, правда, ещё оставалось для репликанта тайной, но даже его знаний хватило для понимания доходности подобной торговли.

— Я читал, что у вас добывают драгоценные камни, — вспомнил он ещё одну статью экспорта Идиллии.

— Идиллийский янтарь, — Талика продемонстрировала репликанту кулон с крупным камнем нежно-зелёного цвета. — Это не минерал, а окаменевшая смола, как земной янтарь.

На взгляд Чимбика, ничего особенного в этом камешке или куске смолы не было.

— И чем он ценен? — разглядывая камешек, спросил репликант. — Используется в промышленности?

— Нет, ничего такого, — покачала головой Талика. — Мы используем его в ювелирных украшениях. А что до ценности…

Она весело прищурилась, сняла цепочку с камнем и протянула Чимбику.

— Снимите перчатку и возьмите янтарь в руку.

Сержант с подозрением осмотрел камень, просканировал его и, не обнаружив ничего подозрительного, стянул перчатку. Согретое теплом чужого тела украшение опустилось в ладонь и камень, к некоторому удивлению Чимбика, сменил цвет сперва на зеленовато-жёлтый, затем на медовый с искрами багрянца. Репликант заворожённо смотрел в глубь янтаря.

— Это эффект от нагрева? — наконец сумел оторвать взгляд от чудного камешка Чимбик.

— Многие называют его камнем-эмпатом, — задумчиво глядя на мерцание искр в янтаре, сказала Талика. — Он меняет цвет в зависимости от настроения и состояния носителя. Причём у каждого по-своему. Учёные до сих пор пытаются отыскать то, что дарит янтарю такие свойства. Возможно, это же подарило эмпатию всем жителям Идиллии. Но пока безуспешно.

Чимбик переложил кулон в другую руку. Цвет сменился на тускло-жёлтый. Репликант посмотрел на показания брони.

Температура его тела на данный момент составляла ровно тридцать шесть и шесть десятых градуса по Цельсию.

— Какая у вас сейчас температура тела, мэм? — спросил он у Талики.