Когда устанет даже смерть

Джозеф считал себя выше прочих по праву рождения. Коренной землянин, из Массачусетса, сын высокопоставленного сотрудника корпорации «Интерсолар», он с детства рос уверенным в своем превосходстве даже над другими людьми, не говоря уже о всяких мутантах из колоний, которых и в приличное общество можно пускать разве что для потехи. Отец учил его, что низшие классы и мутанты существуют лишь для того, чтобы работать на более успешных настоящих людей.

Джозеф поступил в Гарвард, где с возмущением обнаружил присутствие целой толпы чёртовых мутантов из дыр типа Новой Джорджии и прочих ей подобных мест. Правда, некоторые самки — язык не поворачивался назвать их «женщинами» — были вполне ничего, даже человекообразны. Одну из таких мутанток Хукер с приятелями и затащили на свою вечеринку. Вволю позабавившись с уродкой, они ввели ей убойную дозу наркоты и выкинули далеко за городом, надеясь, что там она и загнётся.

К сожалению, самка оказалась живучей. И злопамятной. Хукер с дружками оказались за решёткой быстрее, чем успели позвонить родителям.

К ярости Джозефа, судья приравнял мутанта к человеку. Не помогли ни деньги родителей, ничего — правосудие Доминиона оказалось бесчестным и безжалостным. Хукер и его подельники получили по двадцать пять лет каторги без права амнистии и досрочного освобождения.

Но отец Джозефа доказал, что человек отличается от мутанта тем, что всегда сможет найти выход. Пока стая недобитой сучонки радовалась «справедливости», Хукер-старший поднял свои связи и смог добиться выкупа сынка в Консорциум. Да, лет на тридцать и речи быть не могло о возвращении в пространство Доминиона. Да, это фактически рабство, прикрытое фиговым листком «социализации в общество». Но это куда лучше, чем впахивать на шахте в изношенном скафандре.

Тем более что Джозефу вообще жаловаться было грех: папаша подсуетил ему удобное местечко в «полицейских» частях Консорциума, где никто не оспаривал превосходство Хукера-младшего над презренными работягами и нелюдью. Здесь вообще не водилось грёбаных мутантов среди руководящих кадров. Зато вонючие трущобы были забиты мигрантами из дыр и нор, про которые Хукер до начала службы и не слыхивал. И вонючки, вместо того, чтобы лизать обувь людям в благодарность за то, что вытащили из навоза, смели поднимать хвост.

Джозефу нравилось забивать мутантов на место. Так, чтобы потом ни у одной твари не возникало мысли о непокорности. Воевать было легко и приятно: бунтовщики почти не имели оружия, а если впереди карателей пускали грёбаных биороботов-репликантов, то операция вообще превращалась в курорт. Людям Хукера оставалось лишь собирать выживших бунтовщиков и давать волю своей фантазии.

Для большей эффективности Джозеф стал изучать опыт карательных частей прошлого и с интересом обнаружил, что его бригада носит ту же эмблему, что и древняя карательная часть «Дирлевангер»: две перекрещенные гранаты с длинными ручками на чёрном щите. Правда, до этого момента Хукер был уверен, что на эмблеме изображены дубины.

Ну а то, что в статье называли древних карателей «нацистами» и «расистами» — лишь прибавляло им шарма в глазах Хукера. Его самого так обзывали шакалы пера и прочие дерьмоеды, не понимающие истинного бремени настоящего человека.

Хукера заинтересовало: откуда в его бригаде такая эмблема? И вот тут выяснилось, что Джозеф попал в подразделение не случайно: корпораты подбирали сюда убеждённых расистов. Ну а эмблема — сугубо неофициальна: кто-то из прежних служак низового звена увлекался историей и, вычитав про карателей Дирлевангера, провёл параллель и повесил себе на плечо вот такой шеврон. Идея понравилась остальным, ну а начальство на подобные выходки контингента смотрело сквозь пальцы, а то и поощряло, если это повышало эффективность.

Лейтенанту стало ясно, почему руководство Консорциума абсолютно не возражало против воззрений Хукера. Даже периодически отсыпало премию за эффективную службу. Это и возможность ставить мутантов на место окончательно примирили Хукера с теми ограничениями, что накладывала служба. Ибо части хоть и считались «полицейскими», но вместе с тем и штрафными, так как набирались исключительно из уголовников. Штрафникам вне зависимости от званий запрещалось без разрешения командира бригады покидать пределы расположение части. К счастью, Консорциум заботился о своей боевой скотине, в том числе и о досуге. Особенно для офицеров.

Так что Хукер считал себя везунчиком ровно до того дня, как их бригаду высадили на Эдем. Там Хукер испытал самый настоящий ужас, не идущий ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал, слушая приговор суда.

Шесть часов ада. Иначе Джозеф это назвать не мог. Даже забитые в косморпорту этой занюханной планетёнки мутанты не избавили Хукера от чувства гнетущего ужаса.