Читаем Когда усталая подлодка... полностью

За спиной взревела всеми своими лошадиными силами «Победа» и молнией пронзила стену дождя. Исчезла!

Слушатели заржали почище «победовских» лошадиных сил, но не натужно, а весело.

— Вот вы ржете! А мне было не до смеха и даже не до крика. Елда не давала. Журчу и постанываю. Постанываю от удовольствия и журчу. Начал даже подвывать, а из меня все льется и льется. И с меня уже полилась дождевая вода ручьями. Еле сообразил, что из меня уже все вылилось. Привел елду в исходное состояние и только тогда подумал: А что делать теперь?! Не уссался, так теперь усраться можно от того, что все мое состояние-достояние умчалось вместе с кавказцем. Кричи — не кричи, свищи — не свищи, но он исчез, как тать в ночи.  И вот стою один я  на дороге….

— Доигрался хрен на скрипке… так называется ситуация, в которой я оказался на горной  дороге. Хорошо еще, что кавказский джигит не огрел меня монтировкой и не выкинул где-нибудь под обрыв. Из-за моего портфеля с доллАрами. Он, бедняга, прослышав про них, всю дорогу, наверное, терзался мыслью — где и как укокошить седока. Выскочив из машины, я избавил его от душевных терзаний. В моей омытой башке перекатываются мысли, ясные и блестящие, как бриллианты. Видок, как у военмора, сыгравшего за борт, но вовремя выловленного лихими гребцами. Мокрая курица, одним словом. Даже вид мокрой курицы не вызывал жалости у лихих извозчиков легкового транспорта, пронзающего стену дождя рядом со мной. Машу руками, как ветряная мельница, ору, как иерихонская труба — все без толку. Только трудяга троллейбус остановился и подобрал меня.  Довез до Ялты. К счастью, в карманах оставались какие-то деньги, не выуженные ресторанной Сарой, и , самое главное, удостоверение личности , отпускной и путевка. Бесплатный харч и постой на двадцать шесть суток были обеспечены. Это очень хорошо!

Промокшая, но уцелевшая ксива, удостоверяющая, что я  —  рядовой бригады «ума, чести и совести нашей эпохи», тоже оказалась в кармане. И в этот раз взял ее с собой, как законченный дурень. Сами знаете, потерянный партбилет — вышибон из партии, и однозначно. Оценка собственных сил и средств принесла мне некоторое удовлетворение. Ввалившись в санаторий, начал вести разведку взаимодействующих сил. Чуть раньше меня в санаторий должны были заехать мои собратья по рпк. Не мешкая, ещё мокрым, отправился в плавание по санаторию.

<p>Кавказец Гиви</p>

Надо же было такому случиться, что первым, кого я обнаружил, был минер. Славный Гиви Липартия. Если на рпк Гиви большую часть времени восседал на электрогрелке, холя и лелея свой застарело-профессиональный радикулит, то в санатарии он облюбовал унитаз с восходящим душем. Ласкал свой, опять же профессиональный, геморрой. Прямо  с унитаза он попал в мои объятья.

— Гиви! Из всех твоих собратьев я люблю тебя, Кикабидзе и Мкртчяна. Немножко Беридзе, нашего химика.  Больше никого не люблю!

— Почему,  дарагой!

— Все остальные — бандиты на горной дороге, как Коба… Слушай меня…

И вывалил ему рассказ о кавказце-извозчике. Гиви долго хохотал и пытался меня убедить, что бандитов среди них — с гулькин нос, а хороших — море. Не убедил.

— Как кобры, кидаются кавказские кобы на приличного человека! Спасу от них нет! — заявляю Гиви.

К позднему вечеру отыскал всех своих друзей, обсох. Чем больше рассказывал о своем приключении, тем больше веселился. Разошелся до пляски на танцплощадке с какой-то Сарой. Гордо отверг предложение персонала перекантоваться несколько дней в кабинете лечащего врача, пока освободится место в камере (палате) и умотал к Саре. На ночной постой. Утром, как на подъем флага, объявился в санатории ровно к восьми часам.

Немедленно сдал страждущему персоналу  санатория свою кровушку и мочу. В почтовом отделении санатория украсил бланк телеграммы ревом лося в далекое ЗПК: «Штурману тчк Сел на мель тчк  Вышли буксир пятьсот тчк Немедленно тчк Подпись  Ракетчик».

И изо всех сил включился в отдохновение.

<p>Ялта фиолетовая</p>

Все было прекрасно в Ялте. Теплое, ласковое море.  И море слегка одетых Сар. Сары, Сары! Кругом Сары! Глаза разбегаются, но каждую из них раздевают. Да и их глаза, кажется, выражают только одно:

— Ну что ты так медленно раздеваешь? Ну быстрее же!…

Охренеть можно от томных влечений и неугасимого желания. Длительное пребывание в воде мало охлаждало пыл моего достоинства в плавках. Достоинство не только торчмя торчало, но и, кажется, вопило:

— Мчись на мне, мой хозяин! В любую любовную даль! Я застоялся в твоем сраном прочном корпусе!…

Обхвачу за плечи длинноногую Сару и мчусь с ней куда угодно прочь и на всю ночь.   На бессменную вахту своего хотенья. После второй ночи праздника жизни, замаскировав темнофиолетовый загар под глазами темными очками, ввалился к врачу, мурлыкая под нос:

— Ах-х, как была коротка эта лунная ночь…

Лечащий врач, еще не старый мужичок, вояка, ведущий жаркий бой на поле нашего выздоровления, был очень вежлив и краток.

— Ну что, военмор. Кровь у тебя бешеная. В коньяке очень мало мочи. Жить будешь.  Отдыхай… — сказал мне док.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза