Когда твой парень киллер

— А с чего ты взяла, что он не кончал? — Лида бесцеремонно спихнула нахалку со своих ног.

Та удивленно подняла брови и молча переваривала сказанное. Видимо, у дамочки были проблемы с синхронным переводом с русского, так как, где в Лидиных словах скрывался двойной смысл, она поняла не сразу. А когда поняла, дверь в комнаты распахнулась, заставив девицу умолкнуть. Только ее острый взгляд, не сулящий ничего доброго, резанул по Лиде.

В комнату зашел Алекс, на ходу просовывая руки в переплетения черных ремней.

— Вы уже познакомились? Лида, это Мишель. Миш-миш, это Лида, — бодро отрапортовал он, застегивая кобуру, — Мишель — мой близкий друг, а Лида — …

Он замолчал, подбирая точные слова. Мишель громко фыркнула и разразилась, наконец, пылкой речью на испанском, яростно размахивая руками. С каждой фразой Алекс морщился, кривился и закатывал глаза, наконец, бросил пару слов, прекращая поток брани. Мишель развернулась на каблуках и вылетела из комнаты, не забыв при этом хлопнуть дверью.

Алекс вздохнул:

— Не слушай ее. Миш злится не на тебя, а на меня, и у нее есть на то все основания.

Лида поджала губы. Ей было мучительно больно видеть его, но в то же время почти физически необходимо. Она села на кровать, свесив ноги. В голове кружил рой мыслей и вопросов. Лида закусила губу, не давая им вырваться на свободу.

Алекс, видя ее замешательство, сел рядом, не решаясь дотронуться.

— Я обещал тебе все рассказать о себе… Но сейчас мне надо улететь на пару дней и этот разговор придется отложить.

Лида отвернулась, стараясь скрыть бушевавшие внутри эмоции. Хотелось повернуться, дать по наглой небритой роже капельницей, стащить эти дурацкие ремни с плеч и ими же придушить. Накормить Танечкиным фирменным супом, о котором ходят ужасающие истории среди ее ухажеров, затем отобрать туалетную бумагу и закрыть все туалеты. В конце концов, она бы просто дала ему по яйцам… И, кстати о "птичках", что это вообще за Мишель?

— У меня есть один вопрос, — глухо сказала Лида, мысленно смакуя все казни Алекса.

Тот медленно кивнул, внимательно изучая ее лицо.

— Где мой кот?

Алекс понимающе хмыкнул.

— Когда я проходил мимо него в последний раз, он гадил Мишель в туфли. Где он сейчас и жив ли? Неизвестно.

Лида, тайно злорадствуя, удовлетворенно кивнула. За своего мохнатого засранца она не переживала. Тот был боевой машиной и наводил шорох не только на соседскую живность, но и на самих соседей. Яростно защищал свою территорию, попутно отвоевывая соседские дворы у местных котов. Орал по ночам, доводя людей до злобной икоты, и имел совершенно ясный черно-белый окрас, напоминающий короткие усики фюрера. И, как заметил Ромка, первое имя Бусик "самую малость" не подходило этому исчадию ада, а вот его нынешнее имя прижилось сразу же.

— Я попрошу Мишель не убивать Адольфа, но надо быть готовыми ко всякому. Она очень привязана к своим Гуччи… — неуверенно протянул Алекс.

Лида неопределенно пожала плечами и оглядела надетую на себя медицинскую рубашку.

— Где моя одежда?

— Мне пришлось ее позаимствовать.

Он замер в нерешительности, наблюдая за ее реакцией — Лида отвернулась, обхватив себя за плечи, словно пытаясь сохранить на себе хотя бы эти тряпки.

— Мне нужно улетать, — снова повторил Алекс, отступая, — я вернусь через два — максимум три дня. С тобой побудет Теннеси — это тот загорелый здоровяк, которого ты видела в первый день — и Мишель. Я попросил их пока ничего тебе не рассказывать, хочу сам объясниться, когда вернусь.

Алекс ждал хоть какой-то реплики, не сводя с Лиды напряженного взгляда, но, так и не дождавшись ответа, вышел из комнаты, оставив за собой открытую дверь. Лида бессильно опустилась на пол. Через пару минут за окном раздался голос Алекса, объяснявшегося на английском, и урчащий звук мотора, а затем все стихло. Лида тонко всхлипнула, чувствуя себя преданной и одинокой, и слезы, наконец, прорвались наружу.

В таком виде — сидящей на полу и рыдающей — ее и застал Тен.

Он неловко потоптался на пороге, воровато обернулся через плечо куда-то вглубь коридора и подошел к девушке.

— Эй, я Теннесси, мы еще не знакомились.

Лида подняла на него глаза полные слез и слабо шмыгнула носом. Широкий нос, толстые губы, расплывшиеся в добродушной белоснежной улыбке и кожа кофейно-карамельного цвета — Лида впервые видела негра так близко и на минуту даже забыла, зачем ревела. Тот, ничуть не смущаясь по-детски заинтересованного разглядывания, весело ухмыльнулся:

— У тебя на родине не слишком много таких, как я, верно?

Лида смутилась и скромно потупила красные от слез глаза.

— Вот поэтому я редко бываю в России, — добавил Тен. Он взглянул на остывший кофе и грубо нарезанные бутерброды, — а Мишель — на кухне. Пойдем, у меня лазанья почти готова.

На слове “лазанья” Лида вдруг поняла, что ела в последний раз, кажется, еще позавчера. Она вытерла слезы, решив сперва поесть, а уже потом страдать, если, конечно, захочется. В конце концов, страдания на голодный желудок, довольно смутная вещь: так просто и не понять, то ли по делу страдаешь, то ли просто колбасы хочется.