Когда-то был человеком

Тем временем другая группа зрителей, образовав круг, закрыла фуражку с деньгами, пожертвованными в пользу народа Чили, и спасла их от разграбления. Перед сценой также постепенно образовалась цепочка из молодых людей. Нападение было отбито. В моем распоряжении оставался еще один исправный микрофон. Теперь был только один выход из положения: спеть мою антифашистскую песню «Мы все равно добьемся своего» – призыв к единству действий против фашистов. После того как песня была объявлена, раздался взрыв аплодисментов. К ним присоединились и нацисты, поскольку как раз в этот момент один из пробравшихся к сцене активистов из правых выдернул кабель последнего микрофона и разбил вилку. В огромном зале даже при нормальных условиях без микрофона не обойтись, теперь же мне приходилось совсем худо. Без усилительной техники я беспомощен. Все пропало. Конец.

Во время демонстраций, митингов оркестр с его мощным звучанием производит больше впечатления, чем одинокая гитара. И поскольку не всегда есть возможность брать с собой в поездку восемь музыкантов, мы записали в студии фонограмму оркестрового сопровождения – своего рода музыкальные консервы – для некоторых из моих песен. В случае необходимости я пою в сопровождении записанного на пленку оркестра. Техник называет этот способ "Halb-Playback" (полуфонограмма). Я подумал, что есть смысл записать таким образом «Мы все равно добьемся своего».

В этот вечер в Нюрнберге эффективность этого способа подтвердилась еще и в другом смысле: критическое кабаре Киттнера – это отнюдь не театр одного актера, а коллектив, который за четверть века хорошо сработался. Коллектив этот состоит из меня и Кристель. Кристель для меня то, что в цирке называют «унтерман» (человек, поддерживающий всю пирамиду). Она, чаще всего скрытая от глаз публики, отвечает за звук и освещение. Я могу слепо полагаться на нее – вся техническая сторона выступления будет обеспечена. Вот и сегодня она сидела над сценой, двумя этажами выше, в кабине, куда хулиганам доступа не было. Она как раз собиралась поставить пленку с оркестровым сопровождением. Когда последний микрофон был выведен из строя, мне показалось, что все пропало. Орда правых скандировала и перепеть их без микрофона было немыслимо. Конец представления – но не для Кристель.

В чемоданчике с аппаратурой случайно оказалась последняя пленка, на которую была переписана пластинка «Мы все равно добьемся своего». Мой голос в сопровождении оркестра. Техник называет его "Voll-Playback" (полная фонограмма). Вот таким образом моя жена и помощница решила эту проблему.

Но я еще ни о чем не догадывался. Когда по моему знаку вступил оркестр, меня охватила паника: судя по всему, Кристель не знала, что микрофон испорчен. Ну, все равно, теперь ничего не оставалось, как выкрикивать текст песни, даже если никто в зале его не поймет. Я набрал воздуху и хотел уже что было сил выкрикнуть первые слова, как вдруг услышал из динамиков собственный голос. Это «работала» пленка. На какую-то долю секунды мне показалось, что кто-то починил микрофон, но потом я все понял и ограничился тем, что стал беззвучно проговаривать слова песни. Публика ничего не заметила. Все подпевали припев: «Фашисты не пройдут, фашисты не пройдут!» Штурмовики – после я услышал, что среди них находились члены печально известной военно-спортивной группы Хоффмана, – были обескуражены: все микрофоны отключены и тем не менее… Чудо? Может, эти левые умеют колдовать?

Но присутствие полицейского отряда за сценой и в самом деле можно было объяснить только ясновидением. Иначе откуда они могли знать заранее, что здесь что-то затевается?

Во всяком случае, стражи порядка ограничились тем, что наблюдали за происходящим через боковую дверь.

Только четверть часа спустя, когда группа хулиганов в расстроенных чувствах удалилась, руководитель полицейского отряда, подчиняясь настойчивым просьбам устроителей, важно вступил в зал, с тем чтобы констатировать: «Нарушители исчезли». Его комментарий к происходящему был кратким: «Взгляды на политику, знаете ли, не всегда совпадают».

Когда же ему было сделано замечание, что инакомыслящие попали бы в полицейский участок или в больницу, вздумай они скандировать во время выступления Штрауса, он ответил: «Что же, тут, может, вы и правы…»

В нашем же случае за то, что все прошло успешно, мы должны благодарить не полицию, а Кристель, да еще современный метод "Playback".

«И ЧТОБ ЭТОГО БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО!»

Как-то раз меня вызвали по совершенно смехотворному и надуманному обвинению в полицай-президиум. Я без труда смог доказать свою невиновность, поскольку в тот момент, когда я якобы вступил в конфликт с правопорядком, в действительности я находился совершенно в другом месте, а именно на гастролях в Западном Берлине, где в течение нескольких недель давал выступления. В тот вечер, когда якобы я нарушил закон, была как раз премьера. Тому, кто хочет меня обвинить в грехах, являющихся чистейшей выдумкой, есть смысл сначала ознакомиться с планом моих гастролей.