Когда-то был Апрель

Апрель мгновенно оценил обстановку. Первое, что вызывало недоверие — это автомобиль без государственных номеров, вторая нелепость расставляла все точки в так называемой операции задержания.

Освещения во дворе достаточно, чтобы прочесть надпись в удостоверении. Различие между МВД и МЧС — то есть полицией и службой спасения, а попросту пожарной охраной, Апрель определил без труда. Документ принадлежал бойцу по имени Авдонин Павел Владимирович, но должность пожарного не позволяла производить аресты. Был ли товарищ Авдонин действующим спасателем или удостоверение липовое, дело десятое. Сделав вывод, что перед ним совсем не представители полиции, Апрель просчитал ситуацию, которая могла сложиться из-за сопротивления, оказанного взрослым мужчинам.

Находясь в хорошей спортивной форме, начинающий путешественник по мирам с лёгкостью готов пробежать километров десять и подтянуться раз пятнадцать, но дать отпор трём крепким и судя по взглядам, решительным людям, не используя недавно приобретённые умения — чревато провалом. Сработают сверхспособности или дадут осечку — тоже неизвестно. Подвести Светлану и бросить её, прибегнув к испытанному средству спасения от опасности, а-ля Шубенков — то есть спринтерскому бегу с препятствиями, элементарно не позволяла совесть. Осталось делать растерянный вид и трусовато озираться.

Ещё Апрель надеялся, что похитители сами привезут его к Ивану и ранее исчезнувшему Денису. Опасность, конечно, существовала, но почему он должен бояться? Несколько дней назад Апрель получил удар французским штыком, попутно сразился с Тёмным пришельцем и остался после схватки цел и невредим. А сейчас его ожидает всего лишь вечерняя поездка по родному городу. Это ерунда, мелочи жизни или оригинальный способ нагулять приличный аппетит.

— Вы не имеете права! — завопил Апрель.

— Садитесь в машину, гражданин… живо!

— Я никуда не поеду! — отказывалась подчиняться зарёванная Света.

Один из мужчин схватил девушку за рукав и поволок к машине. Двое других заламывали руки Апрелю.

Навыков профессионального захвата не обнаружилось, но упорство, с коим взялись за дело парни — вызывало уважение. Особенно старался крепыш, похожий на качка. И чтобы не нанести ненужных травм, Апрель максимально расслабился, отдав для захвата и кисти, и локоть, и предплечье в придачу.

— Колпак ему надень, — приказал длинный, — а девчонке «варежку» закрой, всё-таки ночь на дворе.

За спиной Апреля замкнулись наручники; тут же ему натянули вязаную шапку с толстой прокладкой. Ткань оказалась настолько плотной, что стало темно, как под бабушкиным одеялом.

— Шагай вперёд! — толкнул крепыш, чем-то твёрдым двинув Апреля в спину.

Невысокого роста парень был вооружён пистолетом. Он явно получал удовольствие от процесса и походил на настоящего полицейского — злого и напористого.

— Девчонку в багажник, пассажира в салон, — продолжал командовать высокий. — Шапчонку гражданину поправь, и глаз с него не спускай.

— Я башку ему скотчем обмотаю и рот толстыми нитками зашью, если будет дёргаться. Никуда не денется, — нервно улыбался парень с пистолетом.

Апрель слышал, как открылся, потом захлопнулся багажник. Затем в полусогнутом состоянии его впихнули в салон машины. Рядом уселся вооружённый крепыш и, не скрывая радости, выдохнул:

— Наконец-то, взяли его!

Щелчки поворотников оповещали, что дорожно-транспортное средство совершает манёвры во дворах жилых зданий. Выехав на шоссе, похитители разговорились.

— Попался. Сейчас вправим ему мозги, — угрожал крепыш, снова врезав кулаком в плечо Апреля.

— Хорош его дубасить, — одёрнул качка высокий.

— Я любя. Знаю, куда бить: жопа, почки, голова! Была история. Как-то брали одного. Шланг такой был — ну, как ты Пашка. Короче, затащили мы эту жердь в машину. Ноги у него длиннющие, еле-еле уместился. А неудобно. Сидит, ёрзает и ёрзает, а у меня настроения ноль. Я этому жуку говорю: «Да замри ты!» Он на секунду притихнет, затем снова шевелится. Ну, я как дал ему в середину, и бедолага вроде уснул. Всю дорогу тихо сидел, не дёргался. Когда приехали, вытащили его, а он вырубился. Мы уж и так и сяк. Он посинел весь, дышит через раз. Вызвали «скорую». Еле откачали.

— К чему это всё? — подал голос водитель машины, который по возрасту казался самым старшим в этой компании.

— Errare humanum est! Что в переводе с латыни означает, человеку свойственно ошибаться, — нежно поправляя шапочку на голове Апреля, умничал крепыш. — Тот вроде здоровый был, а на деле оказался совсем дохлым. А этот на вид доходяга, но чувствую, намаемся мы с ним.

— Много болтаете, господа полицейские, — призвал умерить пыл пожарный Паша, придерживаясь версии об оперативной работе. — Скоро приедем. Там наговоритесь.

Время к полуночи. Дороги столицы, ещё днём бурлившие бесконечным потоком машин, опустели почти полностью. За то время пока похитители рассуждали о достоинствах и недостатках своих жертв, можно объехать половину такого огромного города, как ночная Москва.