Когда солнце взойдёт на западе

У Семёна перехватило дыхание, и он закашлялся. Вот такого он не ожидал. Помнить свои предыдущие воплощения уже стало для него естественным, всё равно, что дышать. И теперь у него было такое чувство, что его лишили воздуха. Плата за жизнь Киры оказалась значительно выше, чем он мог себе представить. Несколько долгих секунд отступник переваривал услышанное, а Магистр с интересом наблюдал за его рефлексией. От этого упрямца ему сейчас нужно было полное раскаяние. Без готовности парня к беспрекословному послушанию его план не сработает. А у Магистра был хорошо продуманный план по устранению одной зарвавшейся девчонки, возомнившей, что может перечить главе ордена.

Однако то, что он увидел, ему совсем не понравилось. В глазах отступника боль от полученного удара постепенно сменилась каким-то странным выражение. Такого выражения на лице бессмертного не могло быть по определению. Это было смирение.

– Парень так быстро принял свою участь? – мысленно подивился Ксантипа. – Да быть того не может. Наверное, он просто не понял, что я ему сказал.

– Похоже, ты не слишком расстроился,– снисходительно ухмыльнулся он.

– Может быть, так даже лучше,– на губах Семёна появилась мечтательная улыбка. – Я стану обычным человеком, смогу делать, что захочу, завести семью и не бояться, что моих близких убьют из-за меня.

Магистр сжал зубы и мысленно выругался. Нет, такой расклад его совсем не устраивал. Да правда ли что это тот самый бессмертный, который верой и правдой служил ордену четыре жизни подряд и до сих пор не провалил ни единого задания? Неужели он действительно решил, что сможет вот так легко уйти в отставку? Наивно даже для рядового брата, не то что для бессмертного. Придётся его расстроить, дитятко несмышлёное.

– Сэм, ты же знаешь, что орден не оставляет незавершённых дел,– Магистр постарался подпустить в свой голос сочувствия, хотя на самом деле готов был взорваться от злости. – У тебя больше никогда не будет полноценных жизней.

– В каком смысле? – на этот раз Ксантипе всё же удалось вывести бесстрастного парня из равновесия. Его голос явственно дрогнул.

– Убивать ничего не помнящего беззащитного младенца не составит труда,– Ксантипа пожал плечами и демонстративно отвернулся, давая Семёну время переварить безрадостную перспективу.

Нет, он не лукавил, именно так и поступал орден с отступниками, отказавшимися сотрудничать. Только не в этом случае, навсегда лишиться этого бессмертного было бы непростительным расточительством. Ксантипе нужна была его покорность, причём полная и безоговорочная. И судя по ошарашенному виду парня, он уже был очень близок к требуемому душевному состоянию. Оставалось только немного дожать строптивца.

– Знаешь, Сэм, а я, пожалуй, рискну,– Ксантипа изобразил на своём лице добрую отеческую улыбку,– дам тебе ещё один шанс. Что скажешь?

– Кира больше не вернётся в нашу реальность,– пробурчал себе под нос Семён.

Ответ парня Магистра обрадовал. Тот не стал сходу отказываться, вставать в позу героя, значит, готов к конструктивному обсуждению. Похоже, заявленная цена за жизнь какой-то девчонки всё же оказалась для него неприемлемой. Всё правильно, так и должно было случиться.

– Зато в ордене имеется несколько Мастеров, готовых перенести тебя в ту реальность, где она сейчас частенько появляется,– как бы между прочим заявил Ксантипа.

– Почему обязательно я?! – в голосе Семёна прорезались истеричные нотки.

– Ничего личного, мой мальчик,– Ксантипа снисходительно улыбнулся,– просто тебе легче других удастся к ней подобраться. Но если ты отказываешься…,– он замолчал, давая возможность боевику возразить.

Пауза тянулась, как резиновая. По мнению коварного Магистра, строптивцу уже давно пора было бы сдаться, но он молчал. Только в его глазах опять появилась тоска. Реакция была не слишком обнадёживающей, похоже, парень пока был не готов подчиниться.

– Нет, я не смогу убить Киру,– еле слышно произнёс Семён.

– Ты же понимаешь, что тогда её убьёт другой бессмертный,– на этот раз Магистру не удалось сохранить показное равнодушие, его взбесило упрямство боевика.

Он ведь просто орудие, слепое, послушное орудие в руках ордена. Практически неодушевлённый предмет. Какого же чёрта этот предмет вдруг вздумал заиметь собственное мнение? Неужели всё только из-за какой-то смазливой мордашки? Как можно перечеркнуть четыре жизни ради жалких нескольких лет никчёмного существования никому не нужной девицы? Значит, она важна, если этот неудачник так сопротивляется. Нужно будет просмотреть вероятности, связанные с этой Кирой. А вдруг всё не так просто, как кажется с первого взгляда?