Когда сойдутся тени

И еще она частенько думала, что если есть Бог, то почему Он допустил столько горя в ее жизни и в жизни ее брата? Хотя ей было страшно пускать в голову такие мысли, ведь Бог — это Бог. А вдруг Он накажет ее?

Итак, до обеда Кей работала, а после обеда начиналось ее личное время, которое она могла проводить так, как ей хотелось. Обыкновенно она проводила его вместе с Сэмом. Тот считал своим долгом познакомить ее со всем интересным и важным в Такнаасе, а Кей было легко с ним, в-основном потому, что он больше болтал сам, предоставляя ей возможность отмалчиваться и предаваться своим мыслям. И Сэм не задавал вопросов.

Все-таки он сильно напоминал Кей ее брата, может потому, что глаза у него были такими же карими и круглыми, как у Тома, а может потому, что он все-таки был мальчишкой, таким, каким мог стать и ее брат, если бы судьба Тома сложилась по-другому.

Сэм просто обожал животных. Он никогда не выходил из дома без неизменного и сосредоточенно — молчаливого Папоротника. Пес следовал за ними бесшумной тенью, и иногда Кей замечала на себе серьезный взгляд его почти черных глаз.

Первым делом Сэм привел Кей на конюшню — громадную военную конюшню, примыкавшую к внешней крепостной стене. Он рассказал, что в этой конюшне находится его собственная лошадь, кобылка Дорогуша. И он считал, что Кей просто необходимо познакомится с этой лошадкой.

Никогда бы раньше Кей не подумала, что ей придется учиться верховой езде. Однако, именно это с ней и случилось. Сэм заверил ее, что смиреннее Дорогуши лошади нет, и что она, Кей, абсолютно ничем не рискует, а он будет ей за наставника. Сама Дорогуша, гнедая лошадка с белой звездочкой во лбу и задумчивыми глазами, одинаково спокойно отнеслась и к Сэму, своему хозяину, и к Кей. Она оказалась маленькой, неприметной и смиренно — равнодушной до безобразия.

Джейк не держал лошадей, для него было накладно и неудобно содержать конюшню и конюха. Так он считал. Поэтому Дорогуша, лошадка Сэма, находилась на городских конюшнях.

Сэм с большой охотой принялся учить Кей верховой езде. Он делал это вдохновенно и уверенно, проводя вместе с Кей почти каждый день после обеда. Они выезжали из Такнааса через другие ворота, Южные, которые были гораздо меньше тех, Северных, через которые Кей попала в город, и представляли собой узкий туннель с небольшой железной дверью. На юге за Такнаасом простирались широкие луга с густой травой и низкие холмы. Чуть дальше находилось озеро Ганул, небольшое, но глубокое и прохладное, потому что питали его горные ручьи.

Нелегко Кей давалась премудрость верховой езды, несмотря на покорность лошадки и впечатляющую опытность наставника. Кей чувствовала себя неуверенной и какой-то скованной, но дело, хоть и медленно, но продвигалось.

Каждый вечер они возвращались назад в город уставшие, но довольные и веселые. Сначала они отводили в конюшню коней — Дорогушу и того резвого конька, которого Сэм выпросил у главного конюха — высокого, смуглого мужчины, которого звали Хоон-Хугх.

В старой, невероятно длинной каменной конюшне пахло железом, кожей, сеном и лошадиным навозом, лучи солнца почти не проникали сквозь высокие и узкие окна, и толстые деревянные балки потолка утопали в сумерках. Младшие конюхи или их помощники — пара лохматых пацанов — забирали коней, и только после этого Сэм и Кей возвращались домой, поднимаясь вверх на городской холм пешком.

В Такнаасе вообще больше ходили пешком. Существовали, конечно, наемные экипажи в качестве общественного транспорта, но ими пользовались редко. И Джейк, и Сэм, и Лосанна, и Кей, передвигались преимущественно на собственных ногах. Сначала Кей очень уставала после таких прогулок, ноги по вечерам гудели, и ей казалось, что утром она не сможет сделать и шага. Но со временем она привыкла, и даже оценила своеобразную прелесть ходьбы по тротуарам, вымощенным овальным булыжником.

Что касается Сэма, то он просто источал энергию, она била в нем неиссякаемым ключом, и движения для этого парня всегда доставляли радость. Сэм жил так, словно каждый день был для него праздником — каждый день, каждый час, каждая минута. Его веселость и энергия не могли не заражать, и временами Кей думала, что получает немало радости от своего друга.

Сэм вовсе не мечтал стать таким, как его отец, он не желал быть врачом, или строителем, или торговцем. Но он знал точно, чего хочет. Он хотел быть воином, таким, как Марк. Это было его главным желанием, самой важной целью.

Кей узнала, что отец Сэма все-таки учит своего мальчика кое-каким премудростям — это рассказал ей сам Сэм. Он рассказал ей о Лионасе, об отце с матерью. Он показал ей и свое оружие.

Для Кей это было в диковинку — держать в руках гладкий, изогнутый лук, сделанный из неизвестного ей, почти черного дерева. Он был небольшим, но довольно тяжелым, и навевал смутную, неясную тревогу и даже страх. Грозное, суровое оружие принадлежало доброму и веселому мальчику.